Читать книгу - "Сорок дней спустя - Алексей Доронин"

Данилов стоял неподвижно. Это не был ступор, он просто хотел, чтобы враг начал первым.

Бывший одноклассник приблизился на расстояние удара. Александру в нос ударил запах сивухи. Костя был не настолько глуп, чтоб тратить время на угрозы. Саша хорошо представлял его тактику. Сбить с ног, вырубить, прирезать или пробить череп. Потом обшарить карманы и рюкзак. И может, даже найти гастрономическое применение трупу.

Данилов пропустил удар, потому что, против ожиданий, Костя бил не в лицо. В первый момент показалось, что его просто двинули в грудину, и только треск материи и всплеск боли дали знать, что это не так. В тусклом багровом свете он заметил блеск стали. Но боль мгновенно вызвала ярость.

Сашу спасли «дутый» пуховик и два свитера: нож скользнул по ребрам, задев только мягкие ткани. Благодаря боли, суть дошла до Данилова со скоростью нервного импульса. Это стало последней каплей.

«Ах ты, жертва аборта! Ах ты долбаный выкидыш…»

Он отступил на шаг, вплотную к стене. Нащупал в кармане баллончик. Если ты относишься к сверхлегкой категории, приходится хитрить. Данилов уже успел испытать эту штуку: брызнул на платок и поднес к носу. Боялся, что низкая температура навредила составу, но нет: чихал и плакал. Это была не та дрянь для «чайников», что продавалась в магазинах, а настоящая милицейская «черемуха», которой сотрудники ППС вразумляли хулиганов. На наркоманов и людей с высоким болевым порогом действует плохо, и Саше оставалось надеяться, что перед ним не один из них.

Данилов выбросил вперед левую руку, словно собираясь ударить, но остановил движение в полуметре от лица врага и направил струю аккурат в раскосые глаза. Противник заревел, как раненый бык, и, почти ослепленный, бросился на обидчика, чтобы впечатать его в стену. Забытый нож улетел в снег. Это помогло Саше — из нескольких беспорядочных ударов один достиг цели, но разбитая губа все же лучше располосованного лица.

Потом он уверял себя, что не мог убежать…

Еще до первого удара давно искал взглядом дрын или прут, но заметил только стеклянную бутылку с узким горлышком. Чтоб поднять ее и разбить о кирпичную стену, понадобилось полсекунды. Враг дал ему это время, продолжая бестолково тереть глаза. Когда же он предпринял вторую попытку, Александр уже ждал его с импровизированным ножом. Ему повезло — с первого выпада «розочка» воткнулась точно над грязным воротником полушубка.

— Умри, сука.

Без колебаний Данилов повернул оружие по часовой стрелке. Он видел, как на горле у отморозка открылся второй раззявленный рот. Кровь пошла не сразу, будто раздумывая, течь или нет, но через мгновение ударила фонтанчиком. Тот, кого когда-то звали Костей, заорал, но его крик быстро превратился в бульканье водопроводного крана. Руками он тщетно зажимал распоротое горло. Данилов изо всех сил толкнул противника и сбил с ног. Тот попытался подняться, даже сумел встать на карачки, но на этом силы оставили его. Несколько секунд Костя стоял на коленях, потом завалился набок и, наконец, упал лицом в снег.

Данилов перевел дух.

— Или ты, падаль, в алюминиевой банке предпочитаешь?..

Поверженный враг еще дергался и хрипел, пытаясь соединить расходящиеся края раны. Кровь текла не толчками, а сплошным потоком. Ясно было даже профану, что повреждены трахея и артерия. Раньше его могли бы спасти, но сейчас поблизости врачей не наблюдалось.

Александр знал, что, пока тот истечет кровью, пройдет какое-то время, и не собирался ждать, когда агония прекратится и здоровый бык станет куском мертвого мяса. Обыскивать карманы он не стал. Тем более что к месту короткой стычки уже приближались зрители, привлеченные шумом. На их счет Данилов не обольщался. Даже если те не питают теплых чувств к покойнику, им не понравится, что его убил чужак.

Александр сплюнул — к собственной радости, не кровью. Он чувствовал себя так, словно раздавил крысу; жалко было только пуховик. Вспомнились ощущения после того, как он зарубил того бедолагу во время пути из Новосибирска. Тогда пришлось с боем преодолевать барьер в собственном мозгу. Теперь он убил, не задумываясь. Первого — со стыдом и муками совести, а этого зарезал так, будто в бедном недоумке, бывшем однокласснике, такой же жертве, воплотились все те, кто действительно был в ответе за катастрофу.

В десяти шагах от места кровавой схватки зрители остановились. Саше даже показалось — чуть отступили. Может, увидели в его глазах то, чего не должно быть во взгляде безоружной жертвы.

Они не двигались с места, когда Данилов неторопливо ушел в темноту. И только свернув за угол, Данилов резко прибавил шагу. Он знал эти закоулки не хуже, чем те, но опасался, что его окружат.

Убегая по лабиринтам ада, который когда-то был его малой родиной, он вспомнил о Боге. У Саши была к Нему особая молитва: «Господи, если Ты есть… Сделай так, чтоб это творилось не только в России. Аминь». Больше он ни о чем не просил.

* * *

Наверно, мысль действительно материальна, но мир продолжало трясти и лихорадить — все континенты, кроме Антарктиды. Не просто обстояли дела и у государства, заварившего эту кашу. То, что не пострадали укрытые в скальной толще Аппалачей и Кордильер бункеры, а с ними и высшее руководство страны, едва ли улучшало ситуацию. А может, по закону Мерфи, даже ухудшало, ведь лихорадочные попытки власть имущих уцелеть только снижали шансы обычных людей на выживание.

Части национальной гвардии и силы FEMA,[21]которым предоставили самые широкие полномочия вплоть до расстрела инсургентов на месте, не справлялись с охватившим все пятьдесят штатов хаосом. Немудрено, если вспомнить, как долго американцы не могли справиться с последствиями урагана в одном. Теперь «Катрина» разгулялась на большей части территории США. На улицах уцелевших мегаполисов царила Варфоломеевская ночь, где расовые банды резались за добычу из разоренных супермаркетов и соревновались в охоте на «белых свиней».

Русские знали, куда бить. Вдесятеро меньшим мегатоннажем они нанесли больший ущерб. Сыграла свою роль и география: раскиданные по необъятным просторам города и веси РФ были менее уязвимы, чем многоэтажная городская Америка, втиснутая на узкие пятачки у побережий. При атаке на мегаполисы эффективность поражения «биологических целей» растет не в разы, а на порядки. А уж если те находятся в зоне минутного добегания приливной волны… тогда каждый мертвец обходится почти даром.

Падали, как подрубленные, небоскребы, а вместе с ними рушилась «американская мечта» — мечта эгоистов всего мира, променявших могилы предков на жирный гамбургер. Сколько там было обывателей — сто миллионов? Двести? Вряд ли кто-нибудь подсчитает.