Читать книгу - "Горячий след - Олег Верещагин"

— Ну и правильно, — сказал Артур.

— Мальчишки! — крикнула Саша. — Идите есть! Борька, бросайте эту штуку пинать, есть, вам говорю!

* * *

Олег не собирался уходить. По крайней мере — не сейчас. Просто, когда лагерь уснул, он перепоясался ремнём с револьвером и палашом, забросил за плечо ружьё — и отправился побродить по степи. Со стороны, наверное, могло бы показаться, что он отправился на какую-то странную охоту…

Временами ему казалось — совершенно отчётливо — что в этой степи можно найти ответ на все загадки. Хотя он и не очень-то понимал сам, какие загадки имеет в виду. Да и не стремился разобраться, если честно.

Степь и луна.

Олег побежал. Размеренно, не ощущая тяжести оружия, придерживая палаш у бедра рукой. Усталости не было; мальчишка не удивился бы, увидев, что его ноги в насквозь пропылённых ботинках, уже не подлежащих никакой чистке, не касаются земли.

И не удивился он, опять увидев реку. Странно, но над нею всё ещё пылал закат — огромный, какой-то неестественно-красивый — хотя вроде бы уже давно была ночь.

Олег остановился. И вдруг, глядя на то, как среди лесной черноты на той стороне горит одинокий огонёк, подумал: а что, если ему переплыть реку? Широкая, но можно справиться… А далёкие предки Олега верили, что за рекой начинается другой мир.

Но верили ещё и в то, что за рекой — тот свет.

По реке опять плыл корабль — колёсный пароход. Может, тот самый? Когда же это было? Олег понял, что не ощущает времени. Нет, конечно, тут его и не существует. Но он даже не мог посчитать, сколько дней длится его эпопея…

Странно, что Одиссей[23]десять лет добирался домой. Как-то, классе в шестом, Олег взял карту и нашёл Трою и Итаку. Их разделяло всего несколько сотен километров. Даже учитывая гнев богов и прочие неприятности — можно было добраться и быстрее. Именно тогда, рассматривая карту, Олег подумал, что, наверное, Одиссей просто не торопился домой. Мир, который он увидел, был большим и чудесным. Куда больше его маленького островка.

Но Одиссей вернулся на Итаку. В конце концов — всё-таки вернулся, потому что это была его Родина.

А Игорь Марков не вернулся. Просто не захотел. Выходит, он — предатель?

Олег не додумал эту мысль — и обернулся. Неспешно, но уверенно, потому что ощутил присутствие двух человек за спиной.

Он не ошибся.

Двое людей над берегом сильно напоминали обложку военного журнала, причём западного: громоздкое снаряжение, пятнистая форма, высоченные ботинки с тугой шнуровкой, глубокие шлемы, очки в пол-лица (в них отражался закат, не давая ничего рассмотреть за стёклами), хорошо узнаваемые винтовки — М16 с высоким прицелом и рукоятью для переноски. Оба целились в Олега, но как-то неуверенно.

— Ясно, — пробормотал Олег и помахал руками, ощущая, что положение нелепое и смешное. — Новенькие… Э, братва! (хорошо, что можно не опасаться быть непонятым…) Уберите стволы, миру-мир!

— Бросай оружие! — грозно, но неуверенно (и каким-то тонким голосом) крикнул тот, который стоял слева. Предложение было не просто глупое. Предложение было странное, так как и палаш, и револьвер у Олега висели на поясе, а ружьё — за плечами, и проще было бы всё оставить, как есть. Всем меньше хлопот.

— Если настаиваете — могу и бросить, — вздохнул мальчишка. — Думаете, необходимо?

— Бросай оружие! — повторил тот же с интонациями героя кинобоевика.

— Заклинило… — пробормотал Олег. — Ну, брошу. Дальше что?

— Лечь на землю, раздвинуть ноги и заложить руки за голову, — ещё более неуверенно предложил тот же кадр.

— Зачем?! — искренне изумился Олег. Предложение выглядело несколько двусмысленным.

Неизвестно, как далеко зашёл бы этот идиотский разговор, если бы второй незнакомец — до сих пор молчавший — не закинул винтовку стволом на плечо и не буркнул товарищу:

— Хватит орать.

Потом он поднял на лоб большущие очки с жёлтыми стёклами. И Олег понял, что голоса-то недаром звучали как-то слишком тонко.

Ну конечно. Пацаны. Лет по 13–15, и можно было сразу догадаться, просто не с чем сравнивать — оба показались Олегу выше, чем на самом деле. Да ещё и снаряжение сделало их похожими на киборгов… А так — мальчишки, и говорят они на… (Олег прислушался к себе) на английском. Точнее — на «американском». Тот, который «давил на психику» — светловолосый, чуть веснушчатый, сероглазый. Второй — пониже, черноволосый, смуглый, с яркими синими глазами.

— Ну что — добро пожаловать на Дорогу, — Олег сделал гостеприимный жест рукой. — Прошу к нашему костру, разделите с нами лепёшки и весёлую воду. Пошли?

* * *

Джок Рутберг и Анри Халлман оказались кадетами — как и Артур, только кадетами пехотной школы где-то на Иллинойсщине. Само по себе это было не так уж и удивительно дураков, стремящихся вырасти и защищать родную страну, везде хватает, как ни странно, даже в наше время.

Куда удивительней было то, что именно они тут делали.

Две недели назад у Джока и Анри пропали младшие брат и сестра. В тихом городке, где располагалась школа и где жили семьи мальчишек (потомственные офицерские), подобные события не происходили никогда. В смысле — не редко, а вообще никогда на человеческой памяти. Кадеты участвовали в поисках, так как самым вероятным было, что восьмилетний мальчишка и семилетняя девочка «просто-напросто» заблудились в лесу. Как раз в этом не было ничего невероятного. Вместе пошли погулять (а их видели именно вместе в тот день) и заплутали. Лес был глухой, хотя и без особых опасностей.

Невероятным скорее было то, что детей так и не нашли. Хотя искали полиция, масса добровольцев, те же кадеты…

Немедленно по любимой американской привычке власти начали грешить на «заезжего» маньяка, поиски раскинулись на весь штат. Возможно, Джок и Анри тоже поверили бы в эту версию — если бы не одно но…

Джок и сам не поверил в то, что обнаружил, а уж тем более — не поверили взрослые, когда он бросился к ним. «Уличные» кроссовки его братишки стояли дома, под стойкой для обуви, вместе со спортивными тапочками сестры Анри. Получалось, что дети пришли домой к Рутбергам — и пропали из дома!

Естественно, что от кадета отмахнулись. Ну, даже если и были они дома — позабыли ребятишки переобуться, вышли опять на улицу… Но Джок точно знал: его помешавшийся под влиянием реклам на гигиене братец никогда не позволил бы себе такого. Это — во-первых. И даже не в главных.