Читать книгу - "Псих. Новый путь - Дмитрий Dmitro Серебряков"

— А мне о таких вещах знать не рановато? — с сомнением глянул я на него.

— В самый раз, — уверенно кивнул он. — А то когда столкнешься с подобным в жизни, не будешь знать, что и как делать.

— Не дай, боги, мне с таким столкнуться! — от представленной картины я аж передернул плечами от омерзения.

— Человек желает, а боги располагают, — рассмеялся он. — Ладно. Слушай внимательно. Как раз пока я тебя на тренировку довезу, успею все рассказать.

— А я думал, что тренировка сегодня отменяется, — печально вздохнул я.

— Ну что ты! Какая отмена? — обманчиво сочувствующим голосом произнес он. — Ты ведь не забыл о нашем утреннем разговоре? Любишь курить, люби и последствия познавать.

— Ни капли у вас сочувствия к бедному подростку, — горестно покачал я головой.

— Бросай курить, и оно появится, — с явной угрозой произнес он.

— Спасибо, но я лучше активнее потренируюсь, — расслабленно произнес я, демонстративно доставая сигарету из пачки.

— Будешь при мне курить, пойдешь пешком, — грозно рыкнули в мою сторону.

Пару секунд поизображав колебание, я все же спрятал сигареты. Позлить его конечно можно, но и перегибать палку тоже не стоило. А то еще, не дай бог, решит силу применить. И хотя мне так могло только казаться, но что-то подсказывало, что кое-кто записался ко мне в приемные отцы. Вон, уже воспитывать пытается. Это, естественно, бесполезно, но придется теперь делать вид, что я слушаю его «отеческие» советы. М-да. Не было печали, так черти накачали.

— Верное решение, — одобрительно кивнул он. — Теперь можно поговорить о том, что ты увидел. И дабы не вдаваться в подробности, которые тебе знать необязательно, опишу ситуацию вкратце. У нас в стране существуют некие радикально настроенные движения национал-патриотического толка.

— Радикальные — это как? — не смог я удержаться от вопроса.

— Они считают, что наша империя самая сильная в мире, и потому предлагают объявить войну Ильгазу, а после того, как мы захватим Ильгаз, нанести удар по военному блоку западных и южных стран под предводительством Онгарда, — иронично пояснил он.

— Действительно, радикальные парни, — удивленно присвистнул я. — Странно, что они еще не в тюрьме. Ведь при таком ударе ни от нас, ни от Онгарда ничего не останется.

— Хотя их взгляды слишком радикальны, но они всё же патриоты нашей страны, так что сажать их в тюрьму глупо, — усмехнулся в ответ Стуков. — Намного проще их контролировать и вести в нужную нам сторону.

— Логично, — вынужден был я согласиться с таким доводом.

— Естественно! — хмыкнул он с превосходством. — Так вот. Некоторые из радикальных групп иногда переходят черту дозволенного. То есть начинают сотрудничать с нашими врагами, дабы свергнуть императора и занять его место. Впрочем, в большинстве случаев дальше банальной болтовни дело не идёт.

— Так это была одна из таких групп? — искренне удивился я.

— Нет, — отрицательно покачал он головой. — Не спеши. Скоро и до них дойдем. Так вот. Примерно три месяца назад мы обнаружили подобную группу радикалов. Эти ребятки решили нанести удар по журналистам наших центральных каналов. Более того. Они стали получать финансирование от спецслужбы Ильгаза. В общем, все шло к реальным действиям. Естественно, отследив все их контакты, мы решили устранить данную группу. Вот только вместо того, чтобы по-тихому упаковать радикалов и уже фактически террористов, кое-кто наверху захотел провести показательную акцию задержания. — Я хотел было высказаться, но был остановлен жестом Стукова. — Не спеши. Скоро сможешь задать свои вопросы. Так вот. Из-за этого «умника», — Стуков болезненно поморщился, — задержанием занялись не наши оперативники, которые бы их тихо нейтрализовали по одному, а спецотряд полиции. Даже не бойцы «Знамени», а самое обычное подразделение шестого отдела, того самого, что борется против организованной преступности. Да. Ребята там конечно подготовленные, но все же не того уровня как «Знамя». В итоге, при штурме квартиры, в которой обосновались радикалы, были ранены двое полицейских, а также пострадали гражданские. Пятеро были ранены и трое убиты. Самих радикалов тоже устранили, но кому от этого легче?

— Не совсем понимаю… — начал было я, но снова был остановлен жестом руки.

— Я еще не закончил, — категорично заявил он. — Естественно, возник вопрос. Почему полиция? Ответ, как ни странно, прост. Тот самый генерал, который решил «покрасоваться» перед императором, является одним из заместителей министра внутренних дел, то есть, полиции. Почему наши позволили ему это сделать? Хороший вопрос. Вот как ты сам думаешь, почему?

— Нууу, — не очень уверенно протянул я, — возможно, кто-то из нашего командования решил «подставить» того генерала?

— Почти угадал, — довольно улыбнулся мне Стуков. — Просто решили продемонстрировать императору, что особисты не просто так едят свой хлеб, и вмешиваться в их работу себе дороже. Кроме того, кое о чём я тебе еще не сказал. Всю эту «красивую» операцию снимали на камеру. То есть, ещё и наша пропаганда должна была потом сделать из этого задержания шоу. Собственно говоря, инициатором глупого штурма как раз и был советник императора по информационной политике.

— И причем здесь то, что снимал я? Мы решили сделать постановку? Но зачем? — все еще не до конца понимая, к чему вел Стуков, спросил я. — И почему такую топорную?

— А вот это уже щелчок по носам генералу и советнику, — усмехнулся Стуков. — Показывать тот кровавый штурм по телевиденью нельзя, но показать надо. Ведь они уже доложили императору о том, что штурм увенчался успехом. Причем доложили они еще до того, как началась операция. А так как генерал после подобного провала получил по голове от министра, то советнику пришлось бежать к нам за помощью.

— То есть мы таким образом «помогли»? — с сарказмом произнес я.

— Здесь несколько векторов развития событий, — довольно улыбался он. — Во-первых, мы предоставили не совсем полную информацию по уничтоженным радикалам и разрешили использовать отряд «Знамя». Во-вторых, поставили условие, что снимать все это будет наш человек. Ну и в-третьих, выдали им наших подсадных «радикалов», которые более-менее соответствовали картинке. А вот что именно найдётся в самой квартире, это уже решал советник. И как видишь, его представления о том, что именно там должно найтись, мягко говоря, отличается от реальности. Но в любом случае, мы своего добились.

— Посадили в лужу советника императора и министра внутренних дел? — изумленно уставился я на него.

— Не только, — довольно хмыкнул он. — Мы «показательно» посадили обоих в лужу, а кроме того, сообщили Ильгазу, что их план провалился. Теперь они знают, что их агенты были уничтожены нами.

— А как же население империи? — задумчиво произнес я. — Они же поймут, что это все постановка.

— Это уже не имеет значения, — легкомысленно отмахнулся он. — Десяток дней посудачат об этом и забудут. К тому же, большинство, скорее всего, воспримет этот репортаж как реальный и правдивый. Может советник иногда и ошибается, но в деле пропаганды он ас. Так что это все ерунда.

— Да. Но почему на такое ответственное мероприятие вы отправили меня? — изумленно уставился я на него.

— А вот над этим вопросом ты уже сам подумай и найди ответ, — покровительственно улыбнулся он. — Но не сейчас. Ты сначала со всех сторон рассмотри ситуацию, а потом уже делай выводы.

— Хорошо. Я понял, — тяжело вздохнул я.

Кажется, кое-кто решил меня проучить. Другими словами, ткнуть носом в собственную глупость. Зачем? Да затем, чтобы повысить свой авторитет в моих глазах. Мол смотри, какие мы умные, а ты тупой. Учись у нас и не забывай, кто тебя уму-разуму обучает. Вот только я ведь могу и правильно ответить. Хотя, не. Не могу. Если отвечу правильно, то сразу же себя выдам. Не может подросток моего возраста сделать верные выводы. Значит, придется придумать что-то не совсем тупое, но и не совсем верное. Что-то типа: «Вы хотели показать мне весь тот уровень бардака, если за дело берутся не особисты, а посторонние». От истины это не так уж и далеко, но при этом в корне неверно.

В реальности, «умник» Стуков, скорее всего, выполнял приказ Воронцова. А причин использования именно меня была не одна. Во-первых, оценить мои действия в нестандартных условиях. Например, буду ли я пытаться исправить ситуацию или нет. Во-вторых, понять, насколько я «болтлив». Ведь любой подросток на моем месте тут же захотел бы поделиться