Читать книгу - "Долг жизни - Чак Вендиг"

— Снимаем, — объявляет она.

Солдат в замешательстве смотрит на них, но затем кивает.

— Расскажите про вчерашний день, рядовой Хадур, — просит Трейсин.

— Вчера… — Солдат моргает. — Значит, так. Мы столкнулись с силами Империи на Гофнейской гряде — там сдвиг плиты, земля вспучилась, и вдоль нее растут высокие кристаллы. В общем… там нас поджидали имперцы. Они появились словно из ниоткуда, и не успели мы глазом моргнуть, как началась бойня. Бластерный заряд угодил в шею командиру моего отряда Хачинке, ее кровь забрызгала мое лицо… — Солдат замолкает. Трейсин его не торопит — получается вполне неплохая драма. К тому же у дроида-камеры хватит разрешения, чтобы заснять подтверждение слов Хадура — пятна запекшейся крови командира на лице. — Мы вытащили ее оттуда, и она пока держится. Много хороших мужчин и женщин погибло, но мы не дрогнули и захватили гряду.

Трейсин поднимает палец и командует развернувшемуся к ней дроиду:

— Пометь это место и вставь сегмент: «Материалы с Гофнейской гряды». — Она уже смонтировала несколько фрагментов, отснятых прошлой ночью, — камера автоматически включит их в интервью и загрузит на серверы Голосети, когда появится связь. Хадур, похоже, толком не понимает, что происходит, но Трейсин лишь ободряюще ему улыбается. Подождав секунду, пока дроид просканирует каталог записей и издаст подтверждающий писк, она продолжает: — Рядовой Хадур, можете рассказать, где мы находимся и что, по-вашему, тут случилось?

Он громко облизывает губы шершавым языком.

— Это убдурский торговый город Бинджай-Тин. В основном тут жили убдурианцы. Но пришли имперцы, и… — Голос его срывается. — Они всех убили. Здешние жители не были солдатами. Они уже… находились под пятой Империи, понимаете? Им запрещалось носить бластеры и приходилось отдавать Империи процент со всех доходов. И что же они получили в итоге? Бойню.

Многочисленные ноздри купоанина раздуваются от ярости. Трейсин понимает, что он на грани нервного срыва и это не его вина. Что ж, неплохо, решает она — отснятый материал будет говорить сам за себя, и что бы ни добавил солдат, вряд ли оно сможет сравниться по воздействию с тем последним словом. Бойня. Она благодарит его и говорит, что Рорит может идти.

Купоанин направляется прочь, но Лаг преграждает ему путь и неуклюже обнимает. Трандошанам не свойственны нежные чувства — объятия его неловки, и в них не больше тепла, чем в романтических отношениях протокольного дроида и древесного обрубка, но, как полагает Трейсин, главное — внимание. Затем Лаг протягивает солдату на память зуб злагодемона — насколько известно журналистке, некоего жуткого клыкастого хищника со множеством пастей. Лаг убил его еще мальчишкой, когда охотился со своей стаей, и оставил себе огромное количество зубов чудовища.

— Это тебе на счастье, — говорит оператор то же, что и всем солдатам, с которыми они общаются. — Возьми. Я привязал зуб к шнурку из кишок, так что можешь носить его на шее, на запястье или… Просто возьми.

Кивнув, Хадур пожимает Лагу руку и уходит.

— Неплохо у тебя получается, — криво усмехается Трейсин.

— Мррххх, — не то рычит, не то шипит Лаг. — Им и впрямь приходится несладко.

Вид у него довольно глуповатый.

— Ладно, — смеется она. — Надо подняться повыше и выйти на связь. — Она показывает на полуобрушившуюся, но все равно достаточно высокую башню. — Тащи туда узконаправленный передатчик.

— Высоко.

— Ты же умеешь лазать.

— Ладно, ладно, — снова недовольно шипит он. — Угу, угу.

Трандошанин направляется к башне — естественно, не спеша, поскольку у него есть только два скоростных режима: медленный и очень медленный, — а Трейсин смотрит на собирающихся на городской площади солдат, которые устанавливают палатки и генераторы. Среди них бродит GNK дроид. Двое солдат сращивают концы двух кабелей, с которых сыплются голубые искры.

Неожиданно их взгляды обращаются к небу, на лицах появляется паника.

Не успев обернуться, Трейсин уже слышит внезапный звук…

Рев сдвоенных двигателей СИД-истребителей.

Она поворачивается — и действительно видит десяток СИДов на фоне пурпурного неба. Они стремительно приближаются. Трейсин ждет, что сейчас город рассекут лучи лазеров, прочерчивающие борозды в булыжной мостовой и разрывающие на куски солдат, а может, если не повезет, и ее саму.

Но никаких лазеров нет.

И тем не менее СИДы продолжают приближаться.

Вновь повернувшись к солдатам, Трейсин кричит им, что нужно уходить, — они разворачивают орудийные установки, но вряд ли это поможет. Схватив дроида-камеру под мышку, она мчится следом за Лагом, крича ему, чтобы он тоже бежал, быстрее, быстрее, ну же…

Бабах! Первый СИД-истребитель врезается в землю в полутора сотнях метров от Трейсин, ударившись об окружающую городскую площадь стену, и превращается в огромный огненный шар. Вокруг сыплются камни и обломки, почва содрогается, словно от подземного толчка.

Он первый, но далеко не последний. Имперские истребители падают на город один за другим. Самоубийцы. Бабах! Бабах! Бабах! Земля уходит из-под ног Трейсин, дроид с разбитым объективом откатывается в сторону. Слышатся крики, в перегретом воздухе висит марево. Она закрывает глаза, в ушах звенит.

Спустя некоторое время взрывы наконец смолкают.

«До какой же безысходности нужно дойти, — думает она, зажмурившись, — чтобы посылать пилотов-самоубийц? — Как иначе можно назвать пикирующие на поверхность планеты СИД-истребители, сами ставшие оружием? — Ублюдки».

Трейсин ощущает во рту вкус земли и крови. Она понятия не имеет, сколько СИДов взорвалось и как долго это продолжалось. Со стоном приподнявшись на подгибающихся руках, она видит в том месте, где солдаты только что входили на площадь, врезавшийся в землю СИД-перехватчик, охваченный потрескивающим пламенем. Вокруг валяются трупы. Живые, рыдая, бегут в укрытие или готовятся дать отпор войскам противника. Неподалеку, ошеломленно озираясь по сторонам, посреди побоища стоит Хадур. Одной руки у него нет — похоже, ее срезало вонзившимся в землю обломком истребителя.

Он машет оставшейся рукой Трейсин. До чего же странный жест.

Но даже за то короткое время, что она здесь провела, журналистка успела понять, что от раненого в подобной обстановке можно ждать чего угодно.

В руке Хадура болтается клык на кожистом шнурке.

«Лаг!»

Она поворачивается к оператору…

«Нет. Нет!»

Там, где только что стоял трандошанин, из земли торчит погнутая панель крыла одного из СИДов. Вскрикнув, Трейсин бросается к ней — если кто и способен пережить подобное, так это Лаг. Тело трандошанина — это стальная арматура, закованная в чешуйчатую броню. Однажды она видела, как он головой расколол пополам музыкальный автомат, потому что тот не захотел играть его любимую песню, и на шкуре оператора не осталось ни малейшего следа.