Читать книгу - "Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Николай Чадович"

– Предпочтительней вообще не блуждать. Но если выбора нет, то лучше это делать в начале.

– Вот и потерпи немного. Позже ты с лихвой наверстаешь упущенное время. Никуда твои вредоносцы не денутся.

– А разве тебе известно, куда я направляюсь?

– Конечно. Ты все время думаешь об этом.

У меня не было причин опасаться юной принцессы, но я решил впредь не распускать свои мысли. Уж лучше вспоминать во всех подробностях о том, как меня едва не изнасиловала Чука. Подобными впечатлениями можно что угодно затушевать.

Вскоре под моими ногами оказались уже не каменные плиты лабиринта, а рыхлый грунт какой-то подозрительной норы. Воздух здесь был куда более теплым и затхловатым, а по стенам шныряли проворные белесые твари, не имевшие даже признака глаз.

Заметив мое удивление, принцесса сказала:

– Мы уже давно покинули лабиринт и вступили в чужие владения. По дороге в обитель тебе должен был встретиться огромный гриб, похожий на поросший мхом холм. Над ним еще постоянно мерцает свет… Было такое?

– Было, – принюхиваясь, признался я. – Мнится мне, что запашок здесь весьма знакомый.

– Это потому, что ты проделал изрядную часть обратного пути под землей и сейчас находишься внутри гриба. Для верности можешь попробовать его на вкус.

– Нет уж, увольте, – запротестовал я. – Тягу к грибам у меня отбило на всю жизнь.

– То, что заметно снаружи, лишь небольшая часть гриба, уходящего ножкой в недра этого мира. Во все стороны от ножки отходят могучие корни, соединяющие грибы между собой. В старых засохших корнях живут особые существа, называемые слепнями. Зрение им заменяют длинные чувствительные усищи. Ни тебе, ни мне никогда не понять жизнь этих существ, однако вещуны издревле поддерживают с ними добрые отношения. Наш лабиринт был создан не без содействия слепней.

– Все это весьма интересно, но какое отношение гриб и его обитатели имеют ко мне?

– Самое прямое. Слепни и доставят тебя к месту назначения. По времени это сократит твой путь раз в десять, а то и больше.

– Если выигрываешь в скорости, обязательно теряешь в чем-то другом. Например, в удобстве… Как я понимаю, предстоящее путешествие легким не назовешь. Пот с меня уже и сейчас в три ручья катится.

– А разве путь сюда дался тебе легко?

– Тоже верно, – я призадумался. – Да только при ясном свете и смерть как-то милее. Тебе, подземному обитателю, этого не понять.

– Я понимаю куда больше, чем некоторые, – обиделась принцесса. – Дабы избавиться от тягот пути, воспользуйся истомой, которая хранится в твоем мешке. Заснешь в подземном мраке, а проснешься на свежем воздухе.

– А вдруг не проснусь?

– Неволить тебя никто не собирается. Можешь топать ногами через всю пустыню, где даже скорпионы не живут. Только учти, если королева послала тебя подземным путем, значит, она заранее уверена в его безопасности. Самое большее, что тебе грозит, – это пара мгновений страха.

Услышав такие слова от пигалицы, поневоле устыдишься. У меня, наверное, даже уши покраснели. Чтобы скрыть неловкость, я беспечным тоном заявил:

– Если мою безопасность гарантирует ваша королева, тогда стоит рискнуть. Путешествовать во сне мне уже случалось. Правда, не на такие расстояния.

– Только не надо задавать вопросы о смысле своего глупого сна! – упреждая мой замысел, воскликнула принцесса (опять, значит, заглядывала в мое сознание). – Нам не до этого. Сейчас я погашу светильник, и дальше мы пойдем в темноте. Слепни яркий свет терпеть не могут. Держись или за мое плечо или за стену – как тебе будет удобнее.

– Конечно же за плечо! Можно не опасаться, что тебя укусит какая-нибудь незрячая тварь.

– Я, между прочим, тоже умею кусаться. Поэтому не надо так давить на плечо.

– Прости… В темноте я чувствую себя не очень уверенно. А как ты сама находишь здесь дорогу?

– Во тьме я вижу ничуть не хуже, чем на свету, – ответила принцесса. – Светильниками мы пользуемся исключительно ради удобства гостей. А теперь помолчи.

– Разве слепни и громкие звуки терпеть не могут?

– Нет, они не выносят пустых разговоров.

Впрочем, темнота была не единственным неудобством, присушим утробе гриба. Куда больше досаждала постоянно нарастающая влажная жара. Парная баня – вещь, безусловно, полезная, но если только не устраивать в ней забег на длинную дистанцию.

Принцесса, чуткая ко всем треволнениям чужой души, в конце концов, сжалилась надо мной.

– Дальше будет еще хуже, – сказала она, приостановившись. – Поэтому посиди пока здесь. Оставляю тебе флягу с водой. Много не пей, пользы от этого не будет. Лучше смачивай водой тряпку, через которую будешь дышать. Я постараюсь долго не задерживаться.

– Куда же подевались твои слепни? – уж если дитя держится молодцом, то здоровенному молодцу не стыдно и покапризничать. – Ушли чистить свои усищи?

– Предугадать их поступки невозможно. Куда ползет улитка? А куда летит мотылек? Наверное, они и сами этого не знают. Со слепнями еще хуже. Противоречивость – их главная черта. Зато и наше поведение не вызывает у слепней ничего, кроме недоумения. Обитателю гриба никогда не понять жильца навозной кучи.

– Сказано в самую точку, – согласился я. – С твоим бы умом мирами править, а не таскаться по темным норам.

– Власть достается не самым мудрым, победа не самым храбрым, а уважение не самым добродетельным. Всем этим распоряжается случай, – молвила она, почти дословно повторяя горькую сентенцию царя Соломона. – Каждая из нас мечтала стать королевой, но счастливый жребий выпал только одной, далеко не самой достойной…

И тут я, наконец, понял, почему королевы и принцессы вещунов обходятся без мужей. Бог с ней, с биологией, это, наверное, не самое главное. Просто ни один здравомыслящий мужик, пусть даже вылупившийся из яйца, не станет жить с такими умницами-разумницами. Это вилы, как любил выражаться один мой давний приятель, оставшийся на Земле.

Принцесса канула в глухую тьму, и я остался один-одинешенек – да не где-нибудь в лесу или в поле, а в чреве загадочного гриба, невесть как оказавшегося в Злом Котле.

Вокруг что-то стрекотало, шуршало и попискивало. Незрячие (и незримые) твари, спешившие куда-то по своим неотложным делам, преспокойно пробегали по мне, не делая никакого различия между человеческим телом и стенами норы.

Некоторые даже нагло лезли мне в уши и в нос (рот я предусмотрительно держал на замке). Ничего удивительного – они ощущали себя здесь полноправными хозяевами, вольными обходиться с незваным гостем, к тому же полудохлым, как заблагорассудится.

Как поступили бы люди, упади вдруг с небес уродливая тварь, задыхающаяся в чужой для себя атмосфере?