Читать книгу - "Нуар - Андрей Валентинов"

– Вопросы, гражданин Гравицкий, – карандаш на миг замер, – здесь задаю я. Продолжайте!

Бывший штабс-капитан рассмеялся.

– Сначала меня поймайте, а потом стройте! Кто такой профессор Лео Гершинин, я хорошо знаю и оцениваю его деятельность вполне адекватно. Что такое «адекватно», пояснить?

«Баритон» укоризненно покачал головой.

– Я представляю, что такое «адекватно», гражданин Гравицкий, о-о-от… А вы напрасно прервались, очень уж хорошо у вас получалось. Чистосердечно, о-о-от… Значит, факт знакомства не отрицаете, хорошо. Стало быть, свидетельским показаниям можно верить, о-о-от… В последний раз вы виделись с гражданином Гершининым в 1942 году…

– …В Мадриде. Растолстел Лева, с палочкой ходит. И одышка почти как у вас… А теперь все-таки поясните.

Гость, спрятав папку, положил карандаш на стол и вновь полез в портфель. На этот раз оттуда был извлечен большой пакет в синих печатях.

– Распишитесь, о-о-от… Прямо на конверте, можно карандашом.

Ричард Грай без всякого энтузиазма покосился сперва на пакет, затем на помянутый карандаш.

– Лучше вам расписаться, о-о-от… – понял его гость. – Иначе мне целый акт составлять надо будет. Проявите сознательность хоть в этом вопросе.

Бывший штабс-капитан дернул плечами, но не стал спорить. Гость вскрыл пакет сам, стараясь не повредить печати. На скатерть легла пачка газетных вырезок. Ричард Грай взял первую попавшуюся, прокашлялся:

– «…Если не поминать уже набившие оскомину «лагеря уничтожения», существующие исключительно в фантазиях лондонских пропагандистов, то какие аргументы остаются у критиков нынешней Германии? Так называемые «антифашисты» предпочитают отмалчиваться, виртуозно уходя от ответа. Мнение этой публики пришлось искать на стороне, в результате чего выяснилось, что нынешний германский режим плох, поскольку при нем в стране «не хватает грязи на улицах, в политике и вообще». Оставив это без комментариев, укажу, однако, что современная Германия, разумеется, не Сад Эдемский. Над чем работать и к чему стремиться, бесспорно, есть, но это вполне естественно. Национал-социализм – это не догма, а живое учение…»

Скомканный кусок испачканной типографскими чернилами бумаги упал на пол. Ричард Грай достал платок и протер ладонь.

– Это вы напрасно, – прокомментировал «баритон». – Вещдоки уничтожать не полагается, о-о-от… Ваша задача, гражданин Гравицкий не эмоции, о-о-от… Не эмоции проявлять, а ознакомиться, причем внимательнейшим образом. Самое важное подчеркнуто и прокомментировано на полях. До завтра, думаю, справитесь, о-о-от…

– Моя задача? – хмыкнул бывший штабс-капитан. – А ваша какая?

Гость взял портфель, взглянул снисходительно:

– Характер проявляете, гражданин? Это можно, о-о-от… У нас в камерах даже головой об стенку биться позволено, но только после приговора, о-о-от… Так что не торопитесь, всему, значит, свой срок.

Ответа ждать не стал. Накинул на руку пальто, надел шляпу.

– А за коньяк спасибо, о-о-от… И в самом деле полегчало.

Негромко хлопнула дверь. Ричард Грай, немного подождав, допил свою рюмку, потянулся к папиросам, но так и не закурил. Прошелся по номеру, зацепился взглядом за зеркало.

…На Черном человеке ладно сидела красноармейская форма. Ордена на гимнастерке дорогого «генеральского» сукна, звезды на погонах…

– Сгинь! – выдохнул он.

Изображение не стало прекословить, но не исчезло, а сменилось новым, очень сходным. Только форма была другой, и награды выглядели иначе. Черный человек довольно улыбнулся, оскалил зубы.

Ричард Грай дернул ладонью, прогоняя призрак. Не помогло.