Читать книгу - "Доча. История правдивая и невероятная - Леонид М. Развозжаев"

При этом, что там секретные лаборатории, особо никто не верил, разве что к такой версии склонялся православный социалист и конспиролог Борис Кагарлицкий. Между тем Доча наладила устойчивую связь с Яном, который в свою очередь тоже двигался в поисках секретной лаборатории и Тура.

Он периодически докладывал, где находится, чтобы спецназ ДНР мог быстрее дойти до нужного участка. В целом в катакомбах сопротивления практически не было. А редкие посты, которые попадались Доче и её коровам, а они шли впереди, легко снимались, так как Доча чувствовала любой схрон, где притаились часовые за несколько десятков метров и просто посылала импульс, который обезвреживал их. Ян шёл по внутренним коридорам, тут вообще никто сперва не интересовался ими, тем более они с Семёном шли голые по пояс с обнажённой на плечах свастикой. Зоя, разумеется, была в майке армейского образца. Ей в след часто говорили «яка гарна дивчина», и такой ведь она и была. Правда, на одном посту их всё-таки остановил какой-то патруль и стал говорить на непонятном языке, тут в дело вступил Семён.

Это был древнегреческий, который он прекрасно знал, так как по одной линии являлся родственником того самого Критского Минотавра. Не прямым потомком, разумеется.

– Что они спросили?

– Сказали, что туда проход запрещён, – ответил Семён. – Я им ответил, что вы очередное жертвоприношение. Они улыбнулись и пропустили.

Далее, через метров 200 и после трёх поворотов, стоял пост украинских националистов, которые затребовали произнести «поляныця», тут уж вышла Зоя, как коренная западно-украинская корова она легко произнесла то, что требовалось. Ян тоже смог справиться с этим, так как его хозяйка была родом с Украины, и она часто произносила это слово, когда давала своим коровкам пойло с хлебом.

А вот Семён замешкался, но Зоя быстро нашла выход из положения, сказав, что он Грек по национальности, но настоящий греческий фашист. У Семёна при этих словах раздулись ноздри, и он даже пристукнул копытом. С ним всегда такое случалось, когда он слышал какое-то упоминание о фашистах и фашизме. Прошли шагов двадцать, и коровы вдруг почувствовали знакомый запах. Это был тот же запах мыла, из человеческих тел, которым пользовались те эсэсовцы вблизи Прохоровки. Они срочно передали эту информацию Доче, как и весь маршрут своего следования. Ещё через метров 50 они дошли до дверей, которые открылись автоматически, за ними был широкий коридор с включённым ярким светом. И по обе стороны коридора были большие комнаты, а вместо передней стены решётки, как в полицейских участках.

В этих помещениях было полно молодых девушек и парней, иной раз даже подростков, они все были практически голые, либо в каких-то совсем лёгких белых одеждах. На их плечах были татуировки разных видов свастики и черепа, а у кого-то на груди были наколки богини Кали с бусами из черепов и почему-то трезубцами Шивы. Все молодые люди то шёпотом , то чуть громче распивали какие-то мантры в честь богини Кали. В помещениях были баки с напитками, которые они периодически пили, наливая в одноразовые стаканчики, и закусывали чем-то типа печенья, напоминавшего сухой прессованный коровий навоз.

– Так значит, когда «Азов» называют «навоз» – это не совсем шутка, – проговорила Зоя.

Вдруг в конце коридора открылись большие створки ворот и оттуда вышло несколько человек в масках каких-то демонов. Все ни были вооружены.

– Взять их, – произнесла самая злобная маска.

К коровам подошли шестеро вооружённых людей и повели их под угрозой расстрела дальше. А последних комнатах стояли уже не люди, а настоящие минотавры, скрещенные генетическим способом и магией люди-туры.

Ян успел передать сигнал Доче и её отряду. Но когда их ввели в огромный зал, который, вероятно, и был секретной лабораторией, за ними плотно закрылась дверь.

И тут они увидели всего в проводах, стоящего в гигантском экзо скелете с какими-то боевыми агрегатами, гигантского Тура-человека. От него отходили трубки, по которым проходила жидкость, она в свою очередь питала с десятки молодых людей, находившихся вдоль стен в полулежащем положении. Вероятно, это был конвейер по генетическому преобразованию людей в человеко-туров.

К его стальному корпусу были присоединены реактивные ракеты и установки крупнокалиберных пулемётов. Вероятно, он мог нести огромное количество боевых зарядов. Ян передал всю информацию Доче, та попросила его сосредоточить глаза на объекте, как можно дольше, чтобы Буян как инженер АЭМЗ, просканировал, что это за конструкция такая. И вот, даже короткого взгляда Буяна через глаза Яна хватило для того, чтобы понять, что это биоробот. Иными словами, живой полумистический организм, интегрированный с передовой мыслью инженерной боевой техники. Это было даже не фантастикой, а далеко за её гранью. Злая маска обратилась к «пришельцам»:

– Ну что коровки, вас-то нам тут как раз не хватало. Людишек у нас тут полно, а вот такого ценного генетического материала, ах, как нам не хватало.

Голос был очень знаком, но он был явно изменён, и под маской не было видно лица. Доча попросила Яна навести свои глаза на говорившего. И тут же ей стало не по себе. Под маской она увидела те самые глаза, что тогда в юности на неё посмотрели с трамвая у АЭМЗ, в тот день, когда цыганка у уранового тёплого канала назвала её Камадхену. Вне сомнения, это был Кёттер.

Кёттер приказал своим помощникам связать коров, люди в масках начали исполнять команду. Но в этот момент Доча по телепатической коровьей связи сообщила им, чтобы они держались, так как она уже находятся близко. Семён понял команду, как понял, и нанёс удар задним копытом по одной из масок, та слетела с головы и, о боги, на него смотрела страшная гримаса Тура. Зоя и Ян так же начали вырываться и бить своих стражников. Которые в свою очередь отвечали тем же. А кто-то даже стал палить из короткого пулемёта. Но Кёттер приказал не стрелять и брать их живьём. Вдруг с разных сторон в комнату прибежало ещё несколько стражников, они лезли из каких-то маленьких дверей. Один за одним, злые, с диким рёвом бросаясь на троих смельчаков. Ян и Семён стояли по краям и применяли приёмы бразильской борьбы капоэйра, со свистящими ударами копыт, напоминающие звуки птицы «капоэйра» такими же, как у бразильских пастухов, зазывающих своих коров. Но всё же силы были не равны, и наши герои сдвигались к стене. Прижавшись к ней, Семён почувствовал, что она вибрирует и похоже эту стену можно проломить. Он ударил