Читать книгу - "Монкрейн – Ученик Духа - Правнук Дракона"

Девушка-лицитатор специально сделала паузу, как бы понимающе проводив всех незаинтересованных. Остальных, коих к слову осталось едва ли четверть от изначального числа, она окинула признательным и скрытно оценивающим взглядом. К удивлению Ронты, никто этому даже не возмутился.

Первые два по порядку лота оказались из тех, что он покупать не собирался, так что он просто смотрел по сторонам и внимательно слушал. Первый, под названием Лист Марис, ушел за восемнадцать арианов и шесть сафинов. По словам девушки, он благотворно влиял на сон и снимал усталость.

"Мусор" — мысленно Ронта вынес приговор, — "При желании я крапивный суп с такими же эффектами могу сварить."

Второй назывался Лелиндра. И это, на удивление, вовсе было не растение, а труп насекомого размером с ладонь. Ярко красный панцирь и десяток тонких длинных ножек, — но Ронта не увидел ничего интересного и в этом несчастном существе.

— Третий лот! — наконец очередная ткань была сброшена и перед всеми предстал большой зелёный бутон ещё не распустившегося цветка, — Это растение называется Цветок Жаворонка. Если его правильно приготовить, соблюдая все правила, то снадобье из него будет иметь очень хорошие эффекты. Но предупреждаю, это лекарство будет полезно только для практиков с сильной энергией, иначе нанесёт только вред. Выпивший его сможет укрепить здоровье, как физическое, так и мужское!

Девушка сделала явный акцент на последней части фразы, так что едва она закончила презентацию, как в толпе уже зашумели.

— Начальная цена лота — двадцать золотых арианов!

Стоило ей это сказать, как шепот тут же заметно приутих.

— Двадцать два! — кто-то быстро поднял руку.

— Двадцать пять!

— ...

Оживлённый торг продолжался несколько долгих минут, пока не осталось только двое желающих. Никто из них не хотел уступить своё сокровище, но очевидно что деньги у обоих были не бесконечные.

— Сорок пять арианов и восемь сафинов! — закричал почти отчаянно один из них, перебивая очередное мизерное повышение.

— Сорок шесть! — был ему не менее тяжело звучащий ответ.

— Шестьдесят монет! — наконец решил вставить свою лепту Ронта.

— Эээх.. — через несколько мгновений послышалось в толпе. После этого никто не пытался перебить ставку. Некоторые косились на Ронту, но он держался спокойно, глядя только на сцену.

— Ну что же, продано! — наконец объявила девушка и слуги спокойно унесли цветок прочь.

Девушка лишь мельком взглянула в сторону Ронты, сразу же вернувшись к работе. Следующий лот быстро ушел с молотка, причём всего за восемь монет. Ронта не был удивлён. Очередное растение для мужской энергии, даже смотреть на него уважаемому Алхимику было лениво.

Зато за последний лот ему снова пришлось побороться. По словам девушки-лицитатора, этот занятный корешок и сам по себе мог считаться неплохим лекарством для практиков, только вот имел некие побочные эффекты. Поэтому, хотя она и расхваливала его полезные свойства несколько минут кряду, цену начальную поставила всего в пятнадцать арианов.

"Дорого, чёрт возьми! Теперь я понимаю что денег у меня достаточно только на уровне простых крестьян. Настоящие практики моими "богатствами" просто таки задницу подтирают!" — мысленно причитал Ронта, сразу же повысив цену до двадцати монет.

— Двадцать пять! — выкрикнул кто-то из толпы. Как ни удивительно, этим кем-то был один из благородных юношей в дорогих одеждах. Один из тех самых, с гербом стрелы и лука.

— Тридцать! — но Ронта не собирался сдаваться. Хотя так называемый аукцион и не давал никаких гарантий по безопасности, но уступать хорошее сырьё для развития он не собирался. Упустить это растение было бы для него потерей, которую быстро никак не восполнить.

— Сорок монет! Не советую со мной бороться, кем бы ты ни был! — крикнул молодой аристократ, даже не повернувшись в мою сторону. Всё это время Ронта видел только его затылок.

Это была настоящая угроза. Настроение его мгновенно потускнело. Даже девушка на сцене после слов молодого аристократа немного нахмурилась. Повернувшись, она уже открыла рот чтобы что-то сказать, как другой громкий голос её опередил.

— Торги есть торги. Это аукцион Чёрной улицы, а не ваше поместье, юный сэр Магилс! — громыхнуло над сценой так, что некоторые от удивления подпрыгнули на месте.

Молодой аристократ явно смутился, как и стоявшие рядом с ним юноша и взрослый мужчина. Последний тут же одёрнул уже собирающегося что-то ответить парня, так что тот мигом заткнулся.

Глядя на всю эту ситуацию, Ронта всё время искал глазами человека, что так уверенно спустил на землю аристократов, но так ничего и не заметил. Девушка на сцене натянуто улыбнулась, как ни в чём не бывало предложив продолжить торги.

В конце концов ещё дважды неохотно повысив цену, аристократ с явной досадой отступил, а Ронта заполучил корень. За шестьдесят три ариана! Цена казалась ему баснословной, почти осушив кошелёк в один присест.

Дальше участвовать в торгах Ронта уже не мог. Денег, что он с собой прихватил, уже почти не осталось, да и смысла покупать что-то. Вслед за растениями на сцене одна за одной появлялись украшения и всяческая бижутерия, предназначавшаяся скорее на утончённых дам, чем на собравшихся вокруг сцены суровых бойцов и практиков.

Кто знал откуда у аукциона Чёрной улицы взялись все эти сокровища, но с первого же лота борьба под сценой разыгралась нешуточная. Казалось, что многие пришли только за тем, чтобы прихватить хорошенькие серьги или ожерелье, приправив их позолоченными сапожками.

Дождавшись когда часть аукциона посвящённая травам и лекарствам закончится, Ронта спокойно двинулся к сцене, забрав своё и распрощавшись с деньгами. Девушка-аукционист вежливо попрощалась, спустившись со сцены. Уже уходя, Ронта услышал как кто-то грубым голосом вновь поприветствовал публику.

На сцену вывели людей. Женщин и мужчин, к облегчению Ронты они все были достаточно взрослыми, но на сердце отчего-то потяжелело.

"Аукцион рабов." — два слова мгновенно всплыли в его голове.

С детства он ненавидел подобное. Само существование рабов, подобных этим, претило ему с тех самым пор, как он осознал себя личностью. Так было не потому, что Ронта честью и благородством желал очистить мир ото зла, вовсе нет. Реальность выбила из его головы подобные взгляды слишком быстро. Так, что он не забыл бы это даже