Читать книгу - "Академия Проклятий. Урок 5. Как не запутаться в древних клятвах - Елена Звездная"

Я улыбнулась, моя улыбка нашла отражение на его губах, мне было так хорошо.

– Не до пряника? – догадался магистр.

Кивнув, я утянула его по дороге вниз, к этому самому рынку.

Едва мы спустились по склону, ощущение морского воздуха стало сильнее. Было влажно, даже, наверное, сыро, словно мы входили в пещеру. И как-то незаметно мой порыв бежать навстречу приключениям угас сам по себе, и теперь я шла даже чуть позади Риана.

– Я уже был здесь утром, – скрывая улыбку, сообщил он.

– Было так же? – почему-то спросила я.

– Как? – последовал вопрос.

– Жутковато, – описала я свои эмоции.

– Мне сложно видеть мир твоими глазами, любимая, – признался магистр. – Для меня жутко – это скорее нечто любопытное, что было бы интересно исследовать. Но утром мне здесь любопытно не было.

– А сейчас? – осторожно поинтересовалась я.

– В свете обнаружения тобой обережной вышивки? Крайне любопытно.

Мне тоже стало очень любопытно, и я опять едва ли не бежала, поспевая за широкими шагами магистра.

Вообще, наверное, все рынки похожи один на другой – стоят торговые ряды, народ гуляет кто просто так, с важным видом на товар поглядывая, кто быстро и сноровисто стремясь закупиться быстрее и домой возвратиться. Торговцы расхваливают товары, разносчики призывают отобедать на ходу, разношерстная братия носильщиков гарантирует быструю доставку домой и покупателя, и покупок. И здесь тоже был самый обычный базар, разве что разносчики понаглее, продавцы ленивее – редко какой лавочник о своем товаре рассказывал, продавцы все больше сидели и бумажными веерами обмахивались.

– Самые лучшие рынки – в Хаосе, – вдруг произнес Риан. – Обязательно там побываем.

– А что там? – следуя за магистром и разглядывая разложенные на кожевенном ряду ремни, пояса, пряжки и жилеты, спросила я.

– Узнаешь, – последовал загадочный ответ, и лорд-директор свернул в следующий ряд.

Ткани, ткани, ночнушки, рубахи и вновь ткани. Я шла и задумчиво рассматривала как торговцев, в основном мужчин, и все они бородой отличались, так и товар – в основном грубый лен да хлопковую пряжу. То ли здесь иных тканей не ведали, то ли просто не в ходу они были. Из готовой одежды продавалось в основном исподнее и расшитые обережным орнаментом рубашки, готовых платьев, костюмов, плащей здесь не было. Как не продавалась и одежда черных цветов – все видела, а черной, даже просто ткани, на прилавках не имелось.

И тут я услышала скрипучий голос:

– Зло! Зло идет, по миру расползается, по свету разлетается! Придет в эти земли темный император, Черные всадники предвестниками беды станут, да пожрет император детей ваших, жен да дочерей в полон уведет, отцов и дедов поизведет! Истинно слово мое!

Орала все это страшная сгорбленная старуха, потрясая крючковатыми пальцами правой руки, левой она на клюку опиралась. И взгляд такой безумный, жуткий.

– Кому вы нужны, – едва слышно прошипел вдруг магистр. – С отцами, дедами и дочерьми!

Я невольно улыбнулась и тихо спросила:

– А зачем императору понадобились бы отцы и деды?

Риан остановился, на меня посмотрел, потом на полоумную бабку, вокруг которой собирался народ, дети плакали, глядя на нее круглыми от страха глазами, мужики сурово молчали и кивали в знак согласия, а женщины, утирая слезы, подходили и складывали к ногам кто деньги, а кто еду.

– Сейчас и спросим, – принял неожиданное решение магистр.

И, оставив меня стоять посреди торгового ряда, направился к старухе.

Как только Риан отошел от меня на три шага, высокий темный лорд исчез, и теперь я видела не менее высокого и широкоплечего местного мужика с русыми локонами, светлой кожей и даже бородой! А когда Риан обернулся, поняла, что глаза у него теперь голубые, а черты лица грубее и вместе с тем добродушнее стали – нос утратил остроту, присущую темным аристократам, лоб стал у́же, даже скулы не его. В общем, узнать великолепного лорда Риана Тьера в этом могучем жителе приморского городка было бы невозможно.

– Грядет, грядет зло! – продолжала орать старуха.

Голос у нее был хоть и скрипучий, но громкий, впрочем, предвестие грядущего ужаса перекрыл невинным тоном заданный вопрос:

– Уж прости, почтенная ведунья, да позволь вопрос задам, мудрейшая. Так пошто темному-то злыдню невмиручему отцы наши да прадеды?

И старуха умолкла, оборвав выступление на «пожрет он ваших детушек», развернулась всем корпусом к магистру и уставилась на него непонимающим взором.

– А и правду мужик говорит, – отозвался седобородый рыбак. Почему рыбак – да потому что красные сапоги у него в чешуе рыбьей были полностью.

– И то верно. – Молодой плечистый парень тоже решил высказаться. – Ну бабы знамо дело зачем.

Все мужики заржали, иначе и не скажешь, даже кентавров посрамили, те смеются тише и менее оскорбительно.

– Ну детей-то пожрать, тоже ясно, – снова парень. – А старых-то дедов к чему приспособить?

И все призадумались.

– Горе идеть! – заорала старуха. – Зло великое, а вы-то?!

И вот тут я узрела истинно коварную темнолордовскую улыбку на простоватом лице магистровской иллюзии, а затем Риан вкрадчиво произнес:

– Так сама, почтенная, тут давече вещала: «Отцов и дедов поизведет». Вот ты нам и ответь – на кой темному императору старики сдались.

И сказано это было так, что в толпе тут же послышалось:

– Да-да, пущай скажет!

– На кой деды ему?

– Сказала первое слово, второе говори!

И много чего еще в подобном духе, а лорд Риан Тьер мягко отступил и покинул толпу, не привлекая к себе внимания. И вскоре, вновь взяв меня за руку, прислушивался к им же спровоцированному происходящему.

– На ремни кожаные поизведет! – заорала старуха. – На плети смертоубийственные!

Но ее отчаянный вопль был воспринят с деловой точки зрения.

– Ты это, погодь, – начал кряжистый мужик в красной рубахе и, поглаживая бороду, продолжил: – На ремни, говоришь? Не, эта кожа дрянь дрянью, ужо поверь мне, Тругу-кожевеннику.

И все зашумели, поддерживая мужика.

– На мясо! – выдвинула предположение вещунья.

– Кому оно надо, мясо-то такое, – заговорила одна из женщин. – Солью морской провоняное, брагой пропитанное, куревом изведенное. На потраву только, мясо-то это!

Бабка перестала горбиться, встала ровно, горделивую осанку демонстрируя, руки на груди сложила и как рявкнет:

– Хватит!

Все примолкли.

– А почто, ежели на удобрения? – воскликнул какой-то ребятенок.