Читать книгу - "Сны замедленного действия - Владимир Леонидович Ильин"

Круглов извлекает из мятой пачки «Примы» сигарету и некоторое время разминает ее своими короткими, грубыми пальцами, перед тем как закурить.

– Все равно не понимаю! – упрямо изрекает он, затягиваясь едким дымом. – На кой черт каким-то там пришельцам, даже если они существуют, понадобился, например, мой Олежка? Чего они хотят? Усыпить всех людей на Земле, что ли?

– Зачем всех? – быстро возражаю я. – Вполне возможно, что они вводят в состояние Спячки лишь тех, с кем вступали в прямой контакт… скажем, в целях изучения или для проведения каких-либо экспериментов… У нас, инвестигаторов, накоплено много фактов о тайных похищениях людей пришельцами. Судя по размаху, речь идет о широкомасштабной программе научно-исследовательской деятельности чужаков в отношении человечества. Но раньше пришельцы ограничивались тем, что стирали память о контакте у объектов своих опытов, и нам, с помощью особого гипноза, удавалось заставить похищенных людей вспомнить если не все, то хотя бы кое-что о том, где они были и что с ними делали… Видимо, теперь пришельцы решили лишить нас этой возможности, потому что до чтения мыслей и расшифровки снов мы еще не доросли…

Круглов с ожесточением давит окурок в банке из-под тушенки, видимо, по окопной традиции заменяющей ему пепельницу.

– Может, ты и прав. Лен, – бормочет он, – в конце концов, тебе виднее, раз ты в такой серьезной организации работаешь… кстати, у тебя корочки этой вашей Инвестигации имеются?..

Я отрицательно качаю головой.

– Только вот чего я еще не пойму… – начинает Круглов, но его прерывает телефонный звонок, раздающийся где-то в квартире.

– Извини, я сейчас, – говорит мне бывший майор и, подсмыкнув на ходу трусы, покидает кухню.

Допивая чай, я невольно прислушиваюсь к ярко выраженному командному голосу, который доносится до меня из большой комнаты: «Да… да… А что?.. Да-а?… Нет-нет… Я сам… Все будет путем… Пока… Я перезвоню».

Глаза мои слипаются, и лишь теперь, утолив голод, я чувствую, что очень хочу спать.

Наконец возвращается Константин, который уже успел накинуть на свой обнаженный торс майку защитного цвета – наверное, тоже армейский «трофей».

– Дружбан один звонил, – сообщает он мне, остановившись на пороге кухни. – На рыбалку приглашает завтра… Никак не мог взять в толк, чудак, что не до рыбалок мне сейчас…О чем мы говорили-то?

– Тебе было что-то еще непонятно. Костя, – напоминаю я, закуривая, чтобы хоть немного избавиться от дремоты.

–А, да…

Он наклоняется надо мной и тянется через стол к своей зажигалке, но потом его рука вдруг изменяет траекторию своего движения, и я, не успев сообразить, что произошло, ощущаю резкий, тупой удар по шее, после чего воздух в комнате вдруг превращается в тугую, вязкую массу, которую невозможно вдохнуть, в глазах темнеет, в ушах звенит, и я долго-долго лечу куда-то, пока не врезаюсь в ватную, поглощающую все звуки и образы, тьму…

* * *

Как обычно после «отключки», невозможно сразу сообразить, где ты, что с тобой и вообще кто ты такой. Вот и сейчас, когда дух мой возвращается после путешествия по астральным мирам в бренное тело, я обнаруживаю, что полулежу-полусижу в довольно мягком кресле в какой-то смутно знакомой, но все-таки чужой комнате. Первым временем я обнаруживаю, что запястья и ноги мои туго стягивают импровизированные путы из брючных ремней, а горло болит так, будто я накануне проглотил десяток эскимо. А через несколько секунд ко мне возвращаются имя и ориентация во времени и пространстве.

Я по-прежнему нахожусь в квартире Круглова, только уже не в кухне, а в комнате, которая выполняет функцию гостиной. Большие настенные часы показывают час – судя по тьме за окном – ночи, а не дня, хотя кажется, что за время моего отсутствия в материальном мире прошло по крайней мере несколько часов.

Все еще длится ночь.

Круглова в поле зрения нет, но я слышу в прихожей какую-то возню, приглушенные голоса, и вскоре мое одиночество нарушается целой группой людей.

В комнату входят Нагорнов, с ним еще два человека в штатском и с оружием, а замыкает шествие торжественно-невозмутимый Круглов, все в той же майке и шортах.

Капитан подходит ко мне вплотную и некоторое время изучает мои связанные руки и ноги.

– Неплохо сработано, – замечает он Круглову.

Константин скромно поводит мощным плечом, как бы говоря: я еще и не то могу.

Вот тебе и «отличный парень»! Теперь понятно, кто ему звонил и что он имел в виду, заявив: «Я сам»…

– Что происходит, Евгений Петрович? – хрипло пробую я голос.

Лицо капитана вряд ли можно назвать сейчас дружелюбным. Скажи я кому-нибудь, что еще сегодня утром мы с ним были на «ты», а вчера он плакался мне в жилетку, меня сочли бы наглым обманщиком.

– Гражданин Сабуров, постановлением прокурора города вы арестованы по подозрению в убийстве, – скороговоркой сообщает мне Нагорнов, демонстрируя заполненный на машинке бланк с угловым штампом.

– И кого же я, по-вашему, убил? – скептически осведомляюсь я.

Однако, похоже, Нагорнов считает обстановку не подходящей для объяснений.

– Будем разбираться, – уклоняется он от ответа и поворачивается к своим спутникам: – В машину его!

Один из людей в штатском прячет пистолет под мышку, освобождает мои ноги от ремня, а веревку на запястьях заменяет наручниками, которые тут же злобно впиваются в мою кожу.

Меня поднимают из кресла и скорее тащат, чем ведут к выходу. Но мне все-таки удается бросить Круглову:

– Что ж, спасибо за приют, Костя!

– На здоровье, – невозмутимо отвечает майор. У подъезда стоит «уазик». По-моему, тот же самый, на котором Нагорнов прошлой ночью подвозил меня в гостиницу.

Конвоиры усаживают меня между собой на заднее сиденье.

Появляется Нагорнов, несущий в руке мой «мобил».

Слава богу, что не забыли мой «чемоданчик»!..

По Дороге мы не разговариваем, хотя у меня есть множество вопросов к своим спутникам. Однако я подозреваю, что все мои попытки хоть как-то прояснить ситуацию будут бесполезны.

Чтобы скрасить ожидание, принимаюсь размышлять. Больше всего меня интересует, чью смерть на меня пытаются повесить мои неведомые противники. Ножина? Маловероятно… А может, Кругловой? Едва ли… Лугина? Если с «журналистом» что-то случилось, то – скорее всего… А если моими потенциальными жертвами полагаются и Ножин, и Круглова, и Лугин, и даже медсестра Ефимова? Нет, это абсурд! К тому же капитан сказал: «по подозрению в убийстве», а не «убийствах»…

Неужели они всерьез считают, что я мог расправиться с психотерапевтом?

И неужели мое отсутствие в городе было принято за попытку к бегству?

И кстати, как они меня нашли? Если только мне не удалось оторваться в Инске от слежки и те, кто следил за мной, доброжелательно подсказали Нагорнову, что я вернулся в Мапряльск, чтобы замести следы?..