Читать книгу - "Шаман всея Руси. Книга 2. Родина слонов - Андрей Калганов"

— Я все умею, что ты сказал! Я был купцом, но все потерял.

Старик подошел к нему, долго смотрел в глаза, не говоря ни слова.

— Ты не лжешь. Я куплю тебя.

— Моя возлюбленная всегда помогала мне, — торопливо проговорил Умар, — если ты купишь и ее, ты будешь очень доволен.

Старик вновь пристально посмотрел ему в глаза, ничего не ответил. Так же молча отсчитал торговцу монеты.

* * *

Парень из африканской глубинки никому не говорил своего имени. Разве он глупый? У него в деревне никто не говорил настоящего имени даже близкому другу. Всякий знает: тот, кто владеет чужим именем, владеет душой. Скажи он Абдульмухаймину имя, тот наверняка поработит душу, ходи тогда с ним в походы «за так».

Незаметно отстав от товарищей, арап увязался за знатным покупателем. Долго он шел по итильским улицам, не выпуская из вида носилки с балдахином.

Дорога привела парня в шумное стойбище. Повсюду возвышались шатры и кибитки, на небольшом лужку, что виднелся на окраине лагеря, паслись стреноженные кони, смуглая женщина кормила грудью младенца; поднимая клубы пыли, дрались пятеро мужиков, видно, не поделили что-то.

Сторожко озираясь, негр проследовал туда, куда понесли носилки со стариком. На плече у парня пристроился мешок с белым порошком — опиумом. Опиум он купил по дешевке в пути, в знойных и пыльных горах, где все склоны усыпаны алым маком. Тамошние жители прозябают в такой страшной нищете, что согласны менять опий на муку по весу. Арап сам решил продать дурманящий порошок, разве хуже парень из африканской глубинки, чем Абдульмухаймин? Ничем не хуже, лучше! Пусть спросят любую девушку в его деревне, кто самый сильный и быстрый, у кого самые крепкие зубы и самые курчавые волосы... Абдульмухаймин по сравнению с ним — искра по сравнению с пламенем, песчинка по сравнению с пустыней. Парень из африканской глубинки долго ждал своего часа, высматривал, кому бы продать товар. И вот счастье улыбнулось ему. Знатный старик наверняка даст хорошую цену.

За размышлениями арап не заметил, как был окружен добрым десятком молодок. Девки смеялись, призывно колыхали бедрами, запрокидывали голову, обнажая смуглую шею... Парень из африканской глубинки понимал по-арабски и по-тюркски — он много странствовал и выучил языки. Гордясь познаниями и от того раздуваясь, арап произнес:

— Чиво нала?

— Аи, молодой-красивый, — задушевным голосом принялась вещать девка, из пестрого одеяния которой выглядывала обнаженная грудь, — ждет тебя дальняя дорога, ждет тебя печаль, ждет тебя веселье... — Товарки зазвенели ожерельями из монет, принялись что-то бормотать. — Ой, как нехорошо, — зацокала девка, — ой, беду чую... Отвести беду можно. Дай погадаю, молодой-красивый, дай, всю правду скажу... Не пожалей денежку, позолоти ручку.

Сам не зная почему, парень из африканской глубинки достал из-за щеки монету и отдал молодке. Та ее схватила и спрятала в складках одеяния.

Что произошло потом, арап так и не понял. Девка что-то бормотала, сперва медленно, потом быстрее и быстрее. Звенели ожерелья. Смеялись товарки...

Когда арап очнулся, он был совершенно голый и без мешка. Светила луна. Где-то вдалеке выла собака.

* * *

В ту же ночь, когда парень из африканской глубинки отправился голым в лагерь бедуинов, виновница его бед вошла в шатер к Вишвамитре.

— Я постигла многое, о учитель, — поклонилась девица, — мной овладела жажда обмана.

— Так, — сказал Вишвамитра.

— Я отняла все у доверчивого.

— Что отняла ты? — проговорил Вишвамитра.

— У него была монета и мешок.

— Где они, — спросил Вишвамитра.

— Я принесла все тебе, учитель. — И положила перед гуру и то и другое.

Вишвамитра развязал горловину мешка:

— Ты правильно сделала, что обобрала этого человека. То, что он нес нам, содержит в себе зло. Это дурман, которым опаивают животных, чтобы внушить им покорность. Но ведь мы не животные!

— О, мне подсказало сердце, что неспроста черный человек пришел к нам.

— Ты правильно все сделала, — пристально взглянул на девицу Вишвамитра, — но скажи, молилась ли ты Будде, чтобы обрести спокойствие, или же душа твоя по-прежнему жаждет обмана?

Девица потупилась.

— Иди на берег ручья, что течет недалеко от нашего стойбища, — велел Вишвамитра, — и слушай, что он тебе скажет. Ты просидишь на его берегу до утра и обретешь спокойствие.

Девица поклонилась и вышла из шатра.