Читать книгу - "Царствуй на страх врагам! "Прогрессор" на престоле - Борис Орлов"

Вот и сподобили меня Господь да государь Царьград повидать. Ужо второй день, как мы сюда прибыли. Государев личный состав да бронепоезд «Железняк», фыркнув корбутами, в самом лагере и остановились. Хотел было Александр Петрович государя в городе разместить, да батюшка наш не позволил. Так прямо и сказал: «Нечего, Александр Петрович, нечего. Охрану в городе сложнее ставить, чем в лагере». А потом и повелел: пусть, мол, путя проложат, там, стал быть, ставка евойная и будет.

Нам-то с Филей и государевым конвоем чего? Нам оно только к лучшему. В лагере и впрямь государя легче охранить, от беды уберечь. Вот когда к Царьграду отправлялись, оченно государыня-матушка наша убивалась! Вцепилась в государя — не пущу, мол, говорит! Ты — государь то есть — опять в драку самолично полезешь, особливо коли дружок твой первеющий — граф Рукавишников — рядом будет! Он-то, говорит, известный шалопут: где что ни загорись — там его и ищи! А у тебя, говорит, наследник скоро появится — матушка-то наша, Татьяна Федоровна, чижелая ужо, — так ему что, сиротой расти? Не пущу, говорит, и весь разговор!

Государь уж и так ее и эдак уговаривал и на образах клялся, что не полезет сам в бой, и отца своего, светлой памяти Александра Мученика, и деда своего — Александра Освободителя в пример приводил: мол, были ж они под Плевной — и ничего, а государыня все свое гнет. Я, говорит, отца твоего хорошо помню, так он-то разумный был человек, зазря в пекло не лез, а ты, мол, самолично на англичан в атаки сколько раз ходил? Батюшка-то ей, мол, ни разу, а она — что ж тогда в ленте[93]показывают? Короче, отпустила государя только после того, как он при ее духовнике снова на образах поклялся. Да и с нас с Филимоном она — матушка-то наша — такую же клятву взяла. Чтоб, значит, государя ни за что никуда не отпускали. Мол, хоть силою вяжите, а только чтоб ни-ни!

Ну, про то, чтоб государя силой повязать, — это государыня погорячилась. Поди-ка свяжи его, когда он сам кого хошь повяжет, но поклялись. И с япончиков этих, которые теперь при государе состоят, тоже клятву взяла. А тем что? Поклонились, ровно аршин проглотили, рявкнули свое «хай!», опять стоят, словно и неживые.

И ехали мы ажно целую неделю. Сперва — до Киева, посля — до Румынии, потом — по Болгарии, а там уж и до Царьграда рукой подать. В Румынии государя ихний король принимал — Король Первый.[94]Чтоб все, значит, знали, что у них он — первый. Так этот Король — родственник нашей государыни. Не то он ей двоюродный дядя, не то она ему троюродная внучка. Я, честно, так и не разобрал, да оно мне и не надобно. Главное, что этот «король Король» нашему государю — союзник. И армия его сейчас под командой Павла Карловича через Болгарию в Турцию ужо вошла и вроде даже воюет… Хотя ежели армия этого короля Короля такая же, как то, что перед нами парадом прошло, — Павлу Карловичу не позавидуешь! Или, вернее сказать, румынам этим не позавидуешь! Пал Карлыч, он — ого! Он в Оренбурге казачков в чувство приводил, а уж наши-то — всяко-разно посурьезнее румынов будут…

В Букуреште мы всего день пробыли и дальше поехали. В страну Болгарию. Про энту Болгарию мне дядька мой рассказывал. Они со старшим братом моим, Степаном, в той Болгарии турка в семьдесят седьмом воевали. Степка-то у нас — молчун, а дядька мой, Тимофей, — говорун, каких поискать. И про Плевну нам рассказал, и про башибузуков, и про всякое разное. Вина, помню, они тогда привезли. Лудогорского, что ли? Слабоватенькое такое, кисленькое…

В Болгарии нам вроде бы и рады были, а вроде и не очень. Народ простой радуется. Цветы в поезд бросают, священники на каждой станции, мимо которой проезжаем, молебен благодарственный служат, где остановимся — хлебом-солью встречают. И во стольном городе Софье встречали — ну почти как в Москве, после того как Володьку-иуду да его аглицких прихвостней разгромили. Флаги повсюду, штандарты государевы. Из роз агромадный вензель его выложили, цветами всю дорогу нам засыпали. И князь болгарский, Фердинанд,[95]вроде радовался. Кинулся к государю, обнять-облобызать норовит…

А только государь вроде как не радуется. Посмотрели мы с Филей на него, посмотрели, перемигнулись и прикидывать начали: как нам на случай чего Фердинанда этого скрутить да присных его, как государь говорит, ликвидировать. Как класс. И Александр Петрович Гревс тем же часом велел нам за княжьими людишками в оба глаза приглядывать. Ну да это мы уж ученые. Сами знаем, что к чему…

Ввечеру и Павел Карлович Ренненкампф со своими к государю прискакал. Весь штаб свой на конь посадил да наметом-то двенадцать верст и летел, торопился батюшке нашему доложиться. Государь его обнял да в кабинет, да вдвоем они много о чем говорили. Всю-то ночь напролет судили-рядили, а о чем говорили — о том только мы с Филей и знаем, потому как никого кроме в кабинете том не было, да казаки со стрелками вокруг — в три кольца стояли. Только мы про то, о чем государь с Пал Карлычем говорили, до самого своего смертного часа никому не расскажем. Потому как тайна государева…

На другой день Пал Карлыч с штабными ихними ускакали, а к государю — вот чудеса — Сергей Илларионович прибыли. И опять три часа совещались, а потом — раз! — и точно не было никого. И пошел государь к князю Фердинанду на обед.