Читать книгу - "Талисман цесаревича - Сергей Юрьевич Ежов"

Из окон открывался вид на набережную и на Неву.

— Посмотрите направо, благородное собрание! У Лебяжьей канавки нами устроена пристань, куда в эту минуту причаливает самоходная баржа, на которой находятся элементы железной дороги, а на второй барже локомотив и вагоны.

Действительно, на углу набережной были заранее демонтированы гранитные плиты и сделан проход шириной метров в шесть. Туда и приткнулась баржа. Прекрасно было видно, как матросы и работники сноровисто подали на берег мощные сходни с заранее укреплёнными на них рельсами.

И пошла работа! Небольшой тракторишко вытягивал с баржи на берег очередную тележку с рельсами, и, тихонько двигался вперёд по набережной, в сторону Дворцового моста. Одни работники подавали с тележки готовые комплекты — рельсы со шпалами, а другие тут же стыковали их прямо на брусчатке. Какой-то час, и железная дорога дотянулась до Дворцового моста, а ближе к Адмиралтейству сделала петлю. Тем временем первая баржа отвалила, а её место заняла другая, с которой на берег выкатили небольшой локомотив, до боли похожий на «бычок», привычный мне по той жизни. Следом за локомотивом на набережную подали три вагона и две открытые платформы. На платформы тут же краном поставили несколько гранитных блоков, а в вагоны полезли зрители, в изрядном количестве скопившиеся вокруг. Вскоре вагоны заполнились, и зрители попроще полезли на платформы, облепив их как муравьи.

Локомотив дал свисток и плавно потянул состав по пути. Зрители восторженно завопили, а вставший у стен Зимнего дворца оркестр заиграл нечто бравурное. Поезд, набирая скорость, пробежал до кольца у Адмиралтейства, развернулся по нему и весело приехал обратно, здесь для него тоже было устроено кольцо. Здесь часть пассажиров сошла, а их место тут же заняли другие, и поезд снова отправился в недолгий путь.

— Любопытно, сколько человек сейчас катается? — повернулся к Нолькену министр финансов, или как нынче именуется, Государственный Казначей, Алексей Иванович Васильев.

— В пассажирский вагон, ежели располагаться с удобством, помещается двадцать человек. Но я вижу, что желающих прокатиться значительно больше, как бы не полсотни человек в каждом. Кроме того вы видели, как на открытые платформы были погружены гранитные плиты, по триста двенадцать пудов на каждую, или по пять метрических тонн. Кроме них на платформы уселось, как мы видим, по полсотни человек. Таким образом, мы видим, что поезд не особенно напрягаясь, везёт пятнадцать тонн груза и не менее двухсот пятидесяти человек.

— Две пехотные роты со штатным вооружением, средствами артиллерийского усиления и запасами на месяц. — чётко высчитал и озвучил полковник Штайнмайер, военный атташе при посланнике Пруссии — Здесь мы видим лишь игрушечную модель железнодорожного поезда. Какова планируемая грузоподъёмность ваших поездов, господин барон?

— Пока что у нас имеется двигатель мощностью в сто шестьдесят лошадиных сил, грузоподъёмность поезда ограничена ста пятьюдесятью метрическими тоннами. С ростом мощности моторов будет расти и вес железнодорожного состава.

— Но ведь локомотивов можно поставить и два и три, не так ли?

— Именно так мы и собираемся использовать локомотивы, поскольку поезду требуется некоторый запас мощности для преодоления подъёмов, торможения на спусках и наконец, для трогания с места. Согласитесь, даже просто стронуть с места такую махину нужно сделать немалое усилие. Вы обратили внимание, с какой натугой трогается поезд после остановок? Правда значительная часть усилия происходит из необходимости обеспечить плавное трогание с места. Для безопасности и удобства пассажиров, конечно же, чтобы не уронить, не потревожить.

— Сегодня же отпишу своему государю Фридриху Второму, о новейшем средстве транспорта, оказывающимся столь необходимым как в мирной жизни, так и для нужд обороны страны.

Павел Петрович молча отошел от окна и вернулся на своё место. Присутствующие последовали его примеру, и расселись по местам. Видя задумчивость императора, присутствующие тактично приумолкли. Повисло молчание, которое прервал сам Павел Петрович:

— Господа, я видел двигатели созданные господином Яковлевым, видел автомобили, но признаться, даже не подозревал всех возможностей сего изобретения. Это невероятно, господа!

Присутствующие почтительно закивали.

— Самуил Карлович! — позвал Павел

— Я здесь, Ваше императорское величество! — шагнул вперёд Грейг.

— Те самоходные баржи, что приняли участие в показе, они по Вашему ведомству или тоже эксперимент?

— Из моего ведомства, Ваше императорское величество. В Кронштадте на верфях заложены пятнадцать таких барж, будем строить огромную по нашему времени серию, как бы не несколько сотен таких судёнышек. Моторы мы получаем с московского завода господина Яковлева, но начали строительство двух таких же заводов в Ярославле и Воронеже.

— Баржи на военной верфи?

— Именно так, Ваше императорское величество. Когда мы получим опыт работы с малыми моторными судами, начнём строить моторные боевые корабли, которые пока лишь проектируем. А строительство барж передадим на другие верфи, таких судов нам надо чрезвычайно много как для военного флота, так и для купчишек.

— Не медлите с передачей на гражданские верфи, впрочем, только на государственные: казне нужны деньги. Кстати сказать, полковник Булгаков предлагал ввести на заводах, исполняющих военные заказы, военную приёмку. Может быть, возьмётесь, Самуил Карлович?

— А в чём смысл сей военной приёмки?

— На заводы прикомандировывается офицер, отлично знающий требования к конечному продукту, в вашем случае, к самоходным баржам и их моторам. Сей офицер, должен требовать кропотливого исполнения контракта, не допуская никаких оплошностей при выделке.

— Исполню, Ваше императорское величество! Вы упомянули интересы казны, так я полагаю, что военная приёмка будет обладать правом, помечать качественные изделия особым клеймом, за кое можно брать дополнительную мзду.

— И это верно, Самуил Карлович. Но пусть для начала приёмщики себя покажут с лучшей стороны. Однако я продолжу. Железная дорога, представленная ныне, представляется мне делом чрезвычайно важным для нашей державы. Посему я утверждаю формирование нового рода войск, железнодорожных. Командующим сими войсками назначаю барон фон Нолькен Андрея Ричардовича. Подойдите, барон!

Подполковник, печатая шаг, подошел к императору и вытянулся. Павел встал и объявил:

— Барон фон Нолькен, поздравляю Вас полковником. Ваши сотрудники будут награждены орденами, за выдающиеся технические достижения, приготовьте список.

— Список готов, Ваше императорское величество!

— Прекрасно! В таком случае, достойные тотчас и получат заслуженные награды. Кстати сказать, мы посчитали за благо отныне вручать кавалерам готовые орденские знаки.

— Мудрое решение. — произнёс сидящий радом со мной Государственный казначей.

— Вы полагаете? — повернулся к нему австрийский посланник — А как же дополнительные расходы казны?

— Расходы не слишком велики, ведь только высшие степени орденов имеют драгоценные каменья, а младшие ордена и вовсе изготовлены из серебра. А вручение готового ордена придет большую значимость самому награждению.

— Весьма разумно. — покивал дипломат — Непременно о том доложу своему государю.

А Павел Петрович к тому времени завершал свою речь:

— Пробным камнем железнодорожных войск станет строительство пассажирской линии от Санкт-Петербурга до Царского Села. А оценив удобство и выгоду проистекающую из наличия железной дороги, подумаем о возможности строительства и других железных дорог.

* * *

Вообще-то, когда я предложил своей команде идею железных дорог, то вовсе не представлял объёма сложностей, стоящих на этом пути. Элементарные вопросы: как обеспечить надёжное сцепление вагонов с локомотивом? Как обеспечить синхронное торможение состава? И главное: как обеспечить безопасность пассажиров при аварии?

Я читал описания железнодорожных катастроф девятнадцатого и начала двадцатого века, и поражался количеству жертв: при мизерной скорости в сорок-пятьдесят километров, в малюсеньких вагонах, погибали десятки, а иногда и сотни людей. Почему они погибали?

В моём времени железные дороги стали эталоном безопасности. Я лично был свидетелем катастрофы, когда с рельс сошел локомотив и восемь вагонов, битком набитых солдатами. Да, трое пострадали серьёзно: перелом руки и ребра, а один сильно порезался стеклом разбившейся бутылки… Но остальные-то триста парней были живы и здоровы, в том числе и я. Загадка, однако.

Решил обсудить этот вопрос с нашими каретниками, отцом и сыном Яковлевыми. Пригласил их к себе, а кроме них ещё и двух корабельных инженеров: вагон крайне сложная конструкция, и нужны специалисты, а самые близкие по тематике — как раз моряки.

Ну и Луиза, куда же без неё.

В просторном кабинете по стенам развешены чертежи, установлены два стола, на одном из которых стоят простенькие модели вагонов. Когда все собрались, я взял