Читать книгу - "Русь Черная. Кн1. Темноводье - Василий Кленин"

— Старьё, — фыркнул Старик. — Токма не дело то, чтобы дауры могли оружье на нас направить!

— А, если не на нас? Пищали их фитильные — это маньчжурское оружие. Таких у Галинги семь штук. Я лично видел. Ну, и подумайте, откуда это у него?

Ватажники озадачились. И Дурной, пользуясь паузой, вкратце пересказал историю князя Бомбогора и обрисовал роль Галинги, которую тот в войне сыграл.

— Вот это да… — протянул Рыта.

— Выходит, до нашего прихода почти все дауры на богдойцев исполчались? — докрутил мысль Козьма-толмач. — Это… это можно было б так поворотить… что мы б вместе против богдыхана ратились?

— В точку, Козьма! — обрадовался Дурной тому, что не ему самому эту мысль говорить пришлось. — Если бы Поярков да Хабаров иначе себя повели — дауры не врагами нам стали, а союзниками! Многие уже дань маньчжурам платили, но далеко не все им подчиняться хотели. Но случилось так, как случилось… Понимаете теперь, почему я людей Галинги на обучение взял?

— Дак и ранее понимали: ради юбки даурской, — развалившись на медвежьей шкуре, заявил сероглазый «Делон».

— Ивашка, ты-то дураком не прикидывайся! Ты же всё слышал и понимаешь лучше многих. Я хочу исправить ситуацию! Потому что еще есть шанс!..

— Чего? — не понял Рыта.

— Ну, возможность. Еще можно исправить всё. И сделать дауров нашими друзьями. Скоро нам каждая сабля, каждый самопал в надежных руках — ценнее золота станут.

— Опять вещает… — шепнул коваль Корела; шепнул слишком громко, явно желая, чтобы его все услышали.

— В корень зришь, Дурной! В надежных руках нам нужны сабли с самопалами! — возвысил голос Ивашка и добавил. — В надежных!

— Чтобы даурам доверять — нам первым нужно вернуть им доверие.

— С чегойто? — нахмурился Старик. — Я нехристям ничего не должен!

— Должен, Тимофей, — мягко возразил Дурной. — Мы пришли на их землю и даже не пытались хоть как-то договориться. Галинга люто ненавидит богдойцев — до сих пор! Да и его самопалы фитильные явно не 20 лет назад захвачены. Значит, чохарцы и после с маньчжурами дрались. Только вот Хабаров его дочку два года за собой возил и… и насильничал. Так что должны мы, Тимофей. За Ярко, за многих других. Да и за себя…

— Бабские речи ведешь, Дурной, — заявил Старик уже без прежней уверенности, но с еще большим недовольством. — Может, нам еще на коленях перед инородцами ползать? Молить о прощении?

— Бабские, говоришь? — Известь сунул пальцы за пояс за неимением карманов в штанах и снова ощерился. — А я вот слыхал, что этому Христос учил.

Старик, гордящийся своей набожностью, распахнул рот… и захлопнул его. Побагровел лицом, снова раззявил пасть, чтобы покрыть найденыша словесными помоями, но испуганно перекрестил рот.

— Я буду учить дауров стрелять. Не заради христианских заповедей. Я просто хочу, чтобы в будущих битвах они с нами бок о бок сражались. Закончен разговор!

Действительно, с той поры к теме никто не возвращался. Кто-то даже сдружился с даурами, некоторые всё еще сторонились чужаков, но не задирали. Ну, а в мае дела так завертелись, что не до того стало.

Глава 48

Началось всё с того, что Санька приказал установить новый наблюдательный пункт — прямо на берегу Амура.

— Надобно внимательно смотреть на верх Амура, — пояснил он задачу, еще больше всех удивив. — Если заметите наши дощаники — зовите в гости.

Разумеется, так далеко ходить никто не хотел и стали гонять на пост поочередно Ничипорку да Гераську. Последний и увидел, как по темной воде реки с верховьев катят два потрепанных дощаника. Вскоре юный зверолов привел на острожек целую толпу. Гостям дивились все, кроме беглеца из будущего, который про этих ребят читал в умных книжках. И Дурной ясно видел, что ватажники прекрасно заметили эту странность в его поведении.

Вперед группы вышел осанистый дядька с черной вьющейся бородой. На нем был добротный бурый кафтан. Длинный, почти по щиколотку — так в Сибири не носят. Греет такой кафтан хорошо, но в лесу больно мешает. Не то что на городских улицах. Дядька снял колпак с лисой, слегка поклонился, водрузил обратно и властно поинтересовался:

— Где тут у вас старшой?

Санька моментально почувствовал, как полтора десятка взглядов скрестились на нем.

«Ну, смотрите! — обвел он хитрым взглядом ватажников. — Потом не пеняйте!».

— Я за старшего, — шагнул Известь вперед. — Сашко Дурной, толмач.

Бородач скептически оценил собеседника, но все-таки вступил в переговоры.

— Я — государев человек, Михайла сын Артемьев Кашинец. Со мной — пять десятков служилых людей. Идем к приказному на амурской земле Онуфрию сыну Степанову. Есть тут таковой?

— Ну, — улыбнулся Дурной. — Был бы он тут, я б с тобой не разговаривал… Кузнец со всем полком на низу Амура зимовал. Но вы с ним непременно встретитесь попозже. Нас же тут всего дюжина.

— И чего вы тут деете? — еще более по-хозяйски поинтересовался Кашинец.

— Так волю государеву исполняем! — гордо расправив плечи, с улыбкой заявил стоявший рядом Ивашка сын Иванов. — Как велено было — строим острог на усть Зеи.

— Острог? — кисло обвел взглядом постройки гость. — Нешто Кузнец не мог настоящий острог справить?

— А при чем тут Кузнец? — ухмыльнулся Известь. — Это мы сами, своими силами.

— Это как это? — опешил Михайла Кашинец, шаблоны которого внезапно были поломаны.

— А вот так это, — развел руками Санька и поспешил сменить тему. — Ты, мил человек, приводи к нам всех своих людей. Видно, что вы устали в пути. Поспать где под крышей всем найдется. Ну и накормить вас тоже сможем.

Если честно, отряд Кашинца вообще мало подходил под описание «служилые люди». Они не только выглядели страшно голодными и изможденными. Снаряжение их тоже оставляло желать лучшего. Одеты, кто как, многие — явно в туземные одежды. Брони совсем мало, а та, что имелась, вызывала чувство брезгливости. Из оружия — копья да топоры, сабель почти нет. Пищали — хорошо если у каждого третьего, у некоторых даже карабины попадались. А статус «служилого» подразумевал, прежде всего, что снаряжался такой человек за счет казны. Порой рублей на 20 снаряжался. За среднего «кашинского» и пятерку не дашь. Да и выглядело