Читать книгу - "Погранец - Владимир Геннадьевич Поселягин"

офицеров набрал три десятка штук, пяти разных типов. Это два «Нагана», потом пятнадцать «Люгеров», девять «Маузеров», те что в деревянной кобуре, пистолеты-карабины, два «Браунинга М1900» и один «Кольт М1911». Из длинноствольного и дальнобойного оружия, пять карабинов «Маузер», основное оружие германской пехоты, ну и два станковых пулемёта «МГ-08». Патронов к ним сорок пять тысяч набрал, больше не было в обозе. К карабинам и пулемёту один боезапас. Также в повозках нашёл патроны и к пистолетам, личному оружию офицеров, тоже прибрал всё что нашёл. Припасов немало увёл, котлы для готовки, два десятка, кухню полевую нашёл, на два котла, её тоже, котелки, утварь. При этом шесть часовых убил, мешали. Потом перелетел к одной из артбатарей, и телекинезом убил всех артиллеристов, почти полторы сотни. Нечего мирный город было обстреливать, это всё на что мне сил хватило. Снова медитация до полного, рядом с батареей, немного трофеев собрал, подумав, одну лёгкую гаубицу, в сто пять миллиметров, без щита, и все снаряды, что нашёл на батарее. Почти три сотни. Тут обоз стоял рядом, доставил свежую партию. В основном лагере уже тревога началась, нашли убитых часовых, а потом и остальных, поэтому полетел к своим.

Всё что хотел я сделал, средства и документы есть, можно жить дальше. Думаю, добравшись до Варшавы, там и обустроюсь. После Гражданской, когда Российская Империя перестала существовать, в Польше более-менее порядок был и свободный выезд за границу. Поляки мне не нравятся, но и анархии такой нет как было в России. Там и квартиру куплю, на Марью Васильевну оформлю, это будет моё спасибо за спасение. Как не крути, но это её заслуга с сыном. Дальше наши пути дорожки-расходятся. Как я восстанавливаюсь, ей лучше не видеть. Пока летел, приметил кое-что интересное в кустах. Брошенная пролётка. Лошади нет, но это средство передвижения, пригодится. Убрал ту в хранилище, я проворил, пролётка в порядке, единственно, были пулевые отверстия в спинках и кровь. Видимо трагедия произошла, а коней увели. Или ещё что было. Тела я рядом не видел. Потом полетал и нашёл в поле дремавшего коня, в сбруе. Не от пролётки ли тот? Длинная царапина от пули на крупе, оборванные постромки, никакого клейма не нашёл, так что взял того под узду, разбудив, и повёл за собой. Ещё и идти не хочет, ничего подстегнул телекинезом, побежал как миленький. Почти галопом. Двадцать минут и довёл до дерева. Пока тот жадно пил из реки, я достлал пролётку, и тряпицей отмыл её от крови. Пулевые отверстия остались. Дальше снял сбрую, коня рядом стреножил, ноги связал передние, и занялся починкой ремней. Два полных источника и все ремни срастил. Судя по следам, не оборвал конь, обрезали их. Тут сразу разбудил обоих слуг, сообщив:

- Знакомые отца были, помогли, оставили ненужную им пролётку и коня, денег дали. Нужно выезжать немедленно, германцев они обстреляли, офицеров убили, могут злые быть, отомстить и нам.

Те собрались быстро. Меня уложили на заднее сиденье, вещи на пол, сюда же кастрюлю с крышкой, с недоеденным супом, пока Денис запрягал коня. Также я подтвердил, что беру их на работу, выдал аванс, Марфе Васильевне десять рублей, и Денису, он теперь кучер, пять. Сказал, если деньги на покупку припасов или ещё чего нужно, я выдам. В пролётке вещевой баул лежал, в нём одежда моего размера. Я так и сообщил. Десять минут с момента как разбудил слуг, и вот мы уже покинули наш лагерь и покатили по полю к дороге. Я старался терпеть. А это больно. Так и лежал завёрнутый в одеяло, и пытался медитировать, не особо получалось, но процесс шёл. Пусть и медленно. А пока катили, я бросил медитацию, не особо получалось, и размышлял. Знаете, а я даже как-то рад попасть в это время. Советское уже приелось, наелся до не могу. Так что тут поживём, на людей посмотрим, себя покажем. Даже интересно было что получится. Особо подумать о планах на будущее не смог, укачало и я уснул, тем более устал и спать хотел, носом клюнул и всё, уже сплю. Да, хранилище на шестьдесят пять тонн пополнил, начало положено.

Когда проснулся, уже не утро, день был. Сколько проехали не знаю, но пролётка стояла на берегу речки. Может и той самой, рядом мост. Конь стреноженный пасся, слуги спали рядом на траве. Видать шли сколько могли, и вот встали. Надеюсь убрались от мстящих германцев подальше. Я же их обоз серьёзно пограбил, ни запаса припасов, ни запаса патронов.

Медлить не стал, покосился на слуг, спали крепко и осмотревшись, вроде никого, на одеяле вылетел и присев в стороне, отлил, очень хотелось. Вернувшись, я стал заниматься лечением. Источник-то полный. Занялся тем что давно надо было сделать, стал собирать обломки костей вместе, лубков нет, процесс заживания уже сам запущен телом. На что мне кривые сросшиеся кости? Я же не генерал Галифе? Начал с плеча и правой руки, потом новая медитация, и закончил ногами. Собрал. Как раз закончил, когда Денис проснулся. По малой нужде. Тихо сказав ему, чтобы не разбудил мать, и что я порядке, дорога не пустая, проехало несколько телег и пролёток, германцев или наших солдат, не видел, ну и уточнил сколько проехали? Около восьми вёрст. Это где-то десять километров? М-да, маловато, но что есть. Вскоре и Марья Васильевна встала, она разогрела завтрак, Денис разжёг костёр, мы доели всё, и покатили дальше. Время часа три дня было. А к вечеру, встретив конный дозор германцев, которые к счастью на нас внимания не обратили, всё же вышли к нашим. Те в поле, на склоне холма рыли окопы, готовилась оборона. На нас даже внимания не обратили, проехали и ладно. За этой обороной было крупное село, километрах в пяти, там мы и встали на ночь, я оплатил аренду комнаты в одном из домов. Тут же находился медицинский пункт того полка, что занимал оборону рядом. Денис сбегал и привёл военного врача, что с озабоченным видом стал изучать мои травмы и раны. Кстати, врач проверил мои документы, их наличие удивило Марью Васильевну, но я ничего объяснять не стал. Врачу нужно оформить лечение, он подневольное лицо, а тут дворянин. Так что наложил лубки на ноги, повязки сменили на бинты. По руке и ключице сказал, что кости целые, тот пощупал и кивнул. После лечения, я выдал тому десять рублей одной ассигнацией. Принял спокойно, как должное.

За этот день мы также проезжали деревни,