Читать книгу - "А&В. Бабочка - Tais"

— Да тут идти всего ничего. Спасибо, что подкинул, — сказала она и вылезла из авто. За ней последовал Дэн.

Им не хотелось спешить, чем раньше они дойдут до подъезда, тем раньше им придется расстаться. Пригласить его сегодня она не могла, хоть и очень хотела. Сегодня дома родители, и они вряд ли будут рады познакомиться ночью с поддатым парнем дочери.

Идя с ним за руку по ночному городу, промерзая от ледяного ноябрьского воздуха, она думала только об одном — о маньяке убившем Лилит.

— С тобой все хорошо? — спросил ее любимый. — Ты что-то молчаливая слишком.

— Я просто задумалась.

— О чем?

— Я могу тебе кое-что сказать? Только обещай, что не будешь смеяться и не подумаешь, что я какая-то ненормальная.

— Говори. Что бы ты ни сказала, я тебя поддержу.

— Сомневаюсь.

— Ну, говори уже.

— Ладно… Что если… Ну предположим, что если я не хочу сдавать убийцу полиции?

— Что? — такое изумление в глазах, что ей даже стало смешно.

— Не стала говорить при остальных, они вряд ли меня поймут. После смерти сестры у меня появилась мечта — собственноручно прикончить этого ублюдка.

— Смело, — сказал Дэн, хихикнув.

— Думаешь, у меня не получится?

— Ну знаешь… это тяжело будет провернуть. У тебя хотя бы план есть?

— Конечно, есть. Ты меня поддержишь?

— Что за план?

— Сначала скажи, ты поможешь?

— Ладно-ладно, помогу. Теперь рассказывай.

Она остановилась, высвободила свою руку из его руки и, предварительно оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг нет ни души, осторожно достала что-то из своей сумки. Что-то маленькое, пластмассовое, черное и невзрачное. Издали предмет напоминал пластмассовый пульт от телевизора только без кнопок. Электрошокер.

— Вот, — сказала она и показала ему шокер.

— Ну допустим, ты как-то его нашла, убедилась в его виновности и вырубила шокером. Что дальше?

— Нет, ты не понял. Этот шокер особенный.

— И чем же?

— Так как у всех началась паника от недавних убийств, массово стали скупать средства самозащиты. Образовался дефицит. Никто не думал, что за пару недель скупят все газовые баллончики, шокеры и прочее. Потому производители, почувствовав, что на рынке есть потребность, ускорили производство. И в спешке была выпущена новая модель шокера. Вот эта модель. — Она повертела им перед его глазами. — Ее плохо протестировали и почти сразу стали продавать, но потом выяснилось, что заряд он дает не стабильный и часто настолько большой, что приводит к гибели. Их начали массово конфисковать, возвращая деньги. По закону мы тоже должны были его вернуть, но я, как узнала, что им можно убить, спрятала его и сказала, что потеряла. Штраф, конечно, выписали немаленький, но не суть. Покопавшись в интернете, я нашла способ, как его «модифицировать» так, чтобы он почти всегда выдавал смертельный заряд. И в общем, вот… — Она спрятала его обратно в сумочку и продолжила неспешно идти к дому. — Сначала я надеялась, что этот урод выберет меня следующей жертвой. Специально ходила по тому парку, гуляла одна на улице по ночам, несмотря на протесты родителей. И как назло, меня никто не захотел изнасиловать. Если бы он на меня напал, я бы его убила, но мне не повезло.

— А тебя не пугает, что самосуд — уголовное преступление?

— Да какой самосуд. Это будет лишь самооборона. И вообще я думаю, народ меня поддержит. Ну ты подумай, его жертвы перед смертью такого натерпелись — боль, страх, унижение. Да они через ад настоящий прошли! Но вместо того, чтобы отплатить этому гаду тем же, замучить его так же как он мучил ни в чем не повинных, наше гуманное правосудие в лучшем случае приговорит его к казни, а в худшем он будет жить в тюрьме и кушать на налоги, что платят мои родители и все остальные граждане, у которых он украл жизни их близких. Знаешь, как проходят казни сейчас? В нашем Районе — это эвтаназия. Ему, бедняжке такому, даже обезболивающее в начале дадут, а потом он просто уснет и не проснется. Ни боли, ни мучений, ни страданий. Разве это справедливо? Я не могу с этим смириться. Ни за что! Он получит то, что заслужил! Я его собственными руками на тот свет отправлю и позабочусь, чтобы он всласть настрадался!

Она сама не заметила, как распалялась все сильнее и сильнее. Гневные слова лились из нее нескончаемым потоком, ненависть вскипала в ней и жгла все внутри. Внезапно она почувствовала, что глаза ее наполнились слезами. Наружу полилось все то, что она сдерживала в себе и о чем старалась не думать. Она билась в истерике, выкрикивала проклятья и угрозы в адрес убийцы, давясь своими слезами, а когда сил просто не осталось, рухнула в его объятья. Он обнял ее, и ей пусть и немного, но стало легче. Истерика начала уходить.

— Ты поможешь мне наказать эту тварь? — сиплым голосом спросила она.

— Да, помогу.

Доказательства

«Я просто не люблю конфликты» — успокаивал он себя каждый раз, но правдой это было лишь отчасти. В любой компании есть ведущий и ведомый, и он не был первым типом. Всю свою жизнь, сколько себя помнил, он наоборот подчинялся другим, слушался их, даже если не хотел. Покорность решению лидера и большинства, несмотря на свое мнение. Разве он может быть прав, если все остальные думают иначе? Если его мнение не поддерживают, проще отказаться от мнения, чем отстаивать свою точку зрения.

И в этот раз он не был согласен с остальными, ничем хорошим в любом случае эти наблюдения за тем огромным парнем не закончатся. Если он убийца, то, вероятно, он заметит их непрофессиональную слежку раньше, чем они что-либо сумеют раскопать. И перебьет их поодиночке или даже всех разом — силы ему хватит точно. Если он не убийца, то это тоже обернется кучей проблем, в том числе с законом. Не просто же так поиском преступников занимаются люди, которые несколько лет обучались этому. Таким дилетантам как они не стоит носы совать в такие дела.

Но сказал ли он хоть слово против остальным в тот вечер? Нет. Хватило только одного гневного взгляда Оливии, чтобы он стушевался, отвел взгляд и согласился с ее мнением. У него было что сказать и в начале, когда Ли только предложил эту идею, и в конце, но вместо этого он сказал: «…Раз все согласны, я тоже с вами». У него были аргументы против, но высказать их всей компании он не мог. Единственный с кем он мог пререкаться — Ли.