Читать книгу - "Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов"

на Черноморском флоте. А несколько позже, там же умирает любимый флигель-адъютант Императора Николая I Александр Казарский, имел неограниченные полномочия по искоренению воровства и мздоимства. А вот дальше, семейство адмирала Грейга резко увеличивает своё влияние. Средний сын Иван стал шталмейстером двора великого князя Константина Николаевича и, совершенно бескорыстно взял на себя решение финансовых проблем генерал-адмирала. Но его сестра сделала ещё более головокружительную личную карьеру, то бишь вышла замуж за тайного советника Штиглица, брата барона Штиглица, банкира царского дома. Кстати, вот здесь Мезенцев пишет, что есть обоснованные подозрения о том, что именно с подачи барона Некрасов написал оскорбительные стихи, совершенно необоснованно обвиняющие Путилова в стремлении обогатиться за казенный счет:

"Ты поклялся, как заразы,

Новых опытов бежать,

Но казенные заказы

Увлекли тебя опять".

— Иногда не понимаю я этого господина Некрасова. Сожительствует со Скобелевым, деньги берет у кого попало, стихи пишет скверные, и все из себя строит защитника каких-то там ценностей. — Заметил Михаил, а мы заметим, что в отношении господ Некрасова и Скобелева он не имел ничего такого, только тот факт, что они одно время снимали вдвоем одну квартиру или комнату, в довольно юные годы.

— А вот, обрати внимание на настоящую даже не газетную, а журнальную войну, которую затеяла семейка Грейга по обелению, якобы незаслуженно очернённых деяний своего родителя. Списочек изданий внушителен и тщательно подобран, даже с точки зрения века двадцать первого: «Кронштадтский вестник», «Записки ученого комитета Морского министерства», «Русский архив» и «Морской сборник». Кстати, а кто возглавлял морское ведомство в это же время? Правильно, твой братец и соответственно мой дядюшка Коко. А кто стоял во главе тайной организации «Мёртвая голова», созданной сразу после смерти Николая Павловича? Опять-таки Великий Князь Константин Николаевич. И цели были прямо-таки наполеоновские: сперва уничтожить детей Александра II, а затем позволить безутешному родителю искать забвение в выпивке А далее объявление его недееспособным и регентство. Слава Богу, сей прожект не состоялся, но внушает опасение контакты дядюшки Коко с Герценом, а значит и с Ротшильдом. Кстати, вот изображение гербов Ротшильда и Штиглица. На обоих присутствует черный одноглавый орел. И это не простое совпадение. Ибо, едва став во главе Государственного банка, Штиглиц тут же рекомендовал для заключения внешних займов банкирские дома Ротшильдов. Под личные гарантии Императора Александра было получено пятнадцать миллионов фунтов стерлингов дабы выплатить компенсацию помещикам во время отмены крепостного права. А затем очень своевременно вспыхивает восстание в Польше, денежная реформа А. Штиглица и М.Х. Рейтерна приносит отрицательные результаты и в результате, через Великого Князя Константина Николаевича поступает спасительное на первый взгляд предложение: продать Аляску и рассчитаться по заёму. Ещё один факт. Россия и САСШ подписали договор о проводке телеграфа через Сибирь с выходом на русскую Америку. Это было очень выгодно для обоих государств, но еще за месяц до принятия решения по покупке Аляски, американская сторона аннулировала это соглашение, заявив, что поведут телеграф через Атлантику. В общем, грешков за дядюшкой Коко числится немало, да и в казну ручки свои он стал запускать. Хотя, нельзя забыть и его личную храбрость в боях в Венгрии в 1849 году и те двести тысяч рублей, кои он отдал из своих личных средств, дабы построить канонерские лодки для защиты столицы и Кронштадта от вражеской эскадры. Я так понимаю, что он сломался, когда стал жить на две семьи. Как он сам говорил: «В Петербурге у меня казенная жена, а в Крыму — законная».

— Мы все грешны, а некоторые грешны дважды, но некоторые многократно… — философски заметил Михаил, чем вызвал у Академика, скрывающегося под личиной Сандро приступ смеха.

— Кстати, ученичок, сейчас дядюшка у нас на крючке. Если ты примешь решение дать ему шанс, то пообещай, что дашь разрешение на сей брак и дворянское достоинство его детям, родившимся от Анны Кузнецовой. Да и деньжат можно немного подкинуть. И пусть работает на благо Флота и Науки Российских. Как там говаривал Батька Махно полковнику Рощину? «Расстрелять я вас всегда успею, а использовать хочу». Только бы подлечить его чуток, дабы инсульт его не разбил, как это было в иной истории.

* * *

Санкт-Петербург. Мраморный дворец

20 марта 1880 года

В общем, военный совет закончился полным консенсусом и через два дня, Император Михаил II окруженный охраной входил в Мраморный дворец, где заливал водкой горечь от крушения своей жизни генерал-адмирал Флота Российского и Великий Князь Константин Николаевич.

Подымать братца с дивана пришлось с помощью двух казаков, ибо он лыка не вязал и все время пытался что-то выпить из уже полностью пустой бутылки. Небритое лицо, заляпанный пятнами и дурно пахнущий халат, вид у моего родственника был просто омерзительный. Но со мной был и врач и после тщательного осмотра организма, ослабленного никотином и алкоголем, были предприняты оперативные и весьма интенсивные мероприятия по изъятию генерал-адмирала из скотского состояние и приведения в человеческий облик. Я думаю, что если бы каким-то чудом Леонид Гайдай оказался свидетелем сего действа, то в сценарий «Бриллиантовой руки» были бы внесены соответствующие изменения, во всяком случае в эпизод: ванны и кофе и какавы с чаем. В общем, после баньки, избиения вениками, виртуозной работой парикмахера, про истечение четырёх часов Константин Николаевич был относительно трезвым, изрядно сердитым, но готовым слышать, слушать и отвечать на вопросы.

Когда мы остались наедине, я еще немного добавил ему бодрости высказав на общепринятом солдатско-казарменном лексиконе, всё что я думаю о тряпке и сопливом мальчишке, в которых превратился мой старший брат. Все попытки прервать я прерывал рыком: молчать, каналья! И слушать своего Императора и продолжал сеанс психотерапии. То, что пациент достиг необходимой кондиции я определил по предпринятой Константином попытке дать мне пощёчину. Сие поползновение было безжалостно пресечено, а затем мы перешли к почти спокойному диалогу.

— Что, Твое Величество, пришел покуражится над братом? Ты всегда был счастливчиком,