Читать книгу - "Техподдержка. Мертвая зона - Олег Дивов"

Проснулся от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит.

В спальне тускло горел ночник, а рядом на кровати сидел призрак Виктории Ройс.

В белом-белом легком платье без рукавов. Бледное осунувшееся лицо, болезненно худые руки, застывший взгляд. Как есть покойница.

Леха не умер от инфаркта только потому что сначала принял женщину за ночной кошмар.

– Ты в порядке? – спросила она. – Вроде получше, да? А ну-ка, водички еще выпей. Тебе сейчас надо много пить.

Леха послушно глотнул из пластиковой бутылки, надеясь, что это не отрава. Нет, свежая чистая вода.

И покойница, несмотря на пугающий вид, говорла с ним тепло, участливо.

– Хочу, чтобы ты знал одну вещь. Я ничего против тебя не имею. Это просто дурацкое стечение обстоятельств. Здесь все – дурацкое стечение обстоятельств.

Леха сел в кровати, инстинктивно отодвинувшись подальше от привидения. Обеими руками потер глаза. Плеснул в лицо из бутылки, промокнул одеялом.

Проклятье, это был не сон, и дважды проклятье: он моментально все вспомнил.

Надо что-то говорить. Что-то решать. Что-то делать.

Как-то использовать момент.

Он же «шпион Института», черт побери. Ему по долгу службы полагается добывать информацию, и ради этого – плести интриги, манипулировать людьми и наводить тень на плетень. Короче, шевелиться, а не сидеть с выражением на лице, забившись в угол кровати. Он должен хотя бы пытаться спасти свою шкуру, раз припекло. От него ждут наверное чего-то такого. Или уже не ждут? В Абудже все спокойно? А вдоль дороги мертвые с косами стоят? И тишина?..

А призрак Виктории Ройс смотрел на Леху взглядом Великой Матери. Взглядом женщины, прозревшей тайны, о которых ты и не подозревал никогда. Они выше твоего понимания.

– Давай уедем, – сказал Леха, сам себе удивляясь.

– Что?..

– Прямо сейчас в машину – и уедем отсюда! Твоя охрана не проблема, я пообещаю им защиту Института, они купятся… Лоренцо Милано сбежал, ты знаешь? Его плотно опекали ребята Бабы, достанется им теперь… Если из города удрал Лоренцо, это знак. Он почуял опасность.

– Какая еруда. Этот вечно пьяный хмырь просто испугался того, что натворил. Если бы еще кому-то было до него дело…

– А что он натворил? – перебил Леха.

– Сделал глупость. Ты не поймешь. Это не в твоей компетенции и не в твоей власти. Ты ничего не можешь изменить. И Милано ничего не мог. Уясни хотя бы такую малость, пожалуйста.

– Ладно, допустим, у вас тут сложно, я не пойму… Но почему бы тебе просто не отдохнуть от Абуджи? Взять и уехать вместе со мной.

– Зачем? – равнодушно спросила она.

– Свобода, – Леха развел руками. – Свобода от всего этого. Тысяча извинений, но ты наверное привыкла, что живешь в кошмаре, и не замечаешь…

– Я знаю, – мягко сказала она. – Но для меня уже все решено. Очень давно.

– А для тех семерых?

Она на миг задумалась, будто не понимая, о ком он.

– Ах, да, твои бывшие коллеги… Нет, это вообще другое. Забудь.

– Не могу. Их надо вытащить отсюда. Давай спасем их вместе. В конце концов, это приключение! А то ты сидишь тут сиднем два года…

Она рассмеялась, и Леха вновь поразился, насколько голос этой женщины не вяжется с ее мертвенным обликом.

– Перестань. Они не твои. И не мои. Их нельзя забрать.

– Хорошо, давай начнем с тебя! Что ты забыла тут? Ты уже сделала для Абуджи столько, что местные должны памятник тебе поставить!

– Памятник! Ой, прекрати, дурачок!

Леха с изумлением, переходящим в нежность, смотрел, как она валится на кровать, заливаясь смехом и потешно дрыгая ногами, будто совсем настоящая живая молодая женщина. Если бы еще эти ноги не были как спички… Что же вы с ней сделали, гады. Гады вы последние. Убить вас мало.

– Памятник… Гениально! – простонала она. – Это то, чего мне не хватало! Ох, ну ты даешь…

Она села и огляделась. Леха галантно протянул ей бутылку воды и край одеяла, чем вызвал новый приступ веселья.

– А ведь не хотела ехать… – пробормотала она, утирая слезы одеялом. – Думала, мало ли, вдруг не обрадуешься… Я из-за тебя чуть жвачкой не подавилась, комик ты чертов!

– Послушай, Вик… – начал Леха и прикусил язык.

– Да-да, не бойся, не убью. Это не мое имя, но нужно же какое-то… Ты не понимаешь – и не обязан понимать, расслабься, короче.

Леха посмотрел на планшет. Время за полночь. Хорошо он поспал. И вроде чувствует себя терпимо. Бежать отсюда, бежать. Если «Мерседес» заряжен полностью, можно доехать до Лагоса к утру даже с учетом плачевного состояния окрестных дорог. Лишь бы охрана поддалась на уговоры и тронулась следом. Вдвоем и без оружия – чертовски рискованно. Шикарная бандитская тачка будет до какого-то момента и пропуском, и защитой, но ровно пока не организуют погоню.

А здесь оставаться нельзя. Леху глодало ощущение, что надвигается беда. Надо быстро всех спасать, начиная с Вик и кончая Пасечником, выводить хороших людей из Абуджи, а это невозможно, если сидеть на месте. Нужно шевелиться, искать шансы, пробовать варианты. Как бы ей объяснить.

А если так и сказать?

И он сказал.

– Забудь. Тебе не выбраться из города, – Вик небрежно отмахнулась. – Абуджа поймала тебя. Смирись и расслабься. Хватит думать о всякой ерунде, просто живи, пока живется.

– Тогда уезжай ты одна. Никто этого не ждет, у тебя получится.

Вик удивленно приподняла бровь.

– Пожалуйста, не говори больше, что я не понимаю! – взмолился Леха.

– Но ты и правда не понимаешь, – сказала она просто и спокойно. – Мне незачем ехать и некуда. Я держусь только на порошках джу-джу. Онкоцентр в Лагосе с трудом верит, что я не умерла до сих пор. Они давали три-четыре месяца. Джу-джу йоруба подарило мне почти два года.

Леха тихонько охнул.

– Конечно, это довольно необычное существование. Но тоже в общем жизнь. Просто такая особенная жизнь. В ней много потаенных смыслов, о каких я раньше и не думала… А ты не догадался, что со мной? Ну, значит, я не так уж страшно выгляжу.

– Извини… – пробормотал Леха.

– За что? Не понял – и не понял, и слава богу. Решил, что я сумасшедшая наркоманка? Это нормально, многие так думают. И боятся меня. И правильно делают. Я сумасшедшая. И я наркоманка, да.

– Перестань… – попросил он тихонько, опуская глаза и проклиная себя за недогадливость.

– А еще я последний «Ландскнехт», – сказала она неожиданно сурово, и Леха почувствовал знакомый прожигающий взгляд. – Хороший «Ландскнехт». Мертвый «Ландскнехт». Я тот самый наемник, что отступил в ад на перегруппировку. Увы, в моем персональном аду оказалось чертовски одиноко. Вот как это бывает на самом деле. Кто бы мог подумать, да? Дьявольски злая ирония.