Читать книгу - "Гений - Мари Лу"

Метиас всегда говорил, что если я болею, то на всю катушку.

Я знаю — у меня простуда, но не могу определить свою температуру. Я знаю — сейчас вечер, но не могу сказать, который час. Я знаю — нам с Дэем как-то удалось перебраться через границу в Колонии, но я настолько устала, что не могу понять, в какой штат мы попали. Дэй крепко обнимает меня за талию, поддерживает, хотя я чувствую, как его трясет от усталости — он слишком долго меня нес. Он шепчет мне ободряющие слова, уговаривает. «Еще немного», — говорит он. Близ фронта должны быть госпитали. Ноги дрожат — масса моего тела слишком велика для них, но я не позволю себе упасть в обморок. Мы бредем сквозь падающий снежок, устремив глаза на город, сияющий впереди.

Мы видим здания высотой от пяти до ста этажей, вершины некоторых исчезают в тучах. Картина, с одной стороны, знакомая, но с другой — совершенно необычная. На стенах иностранные флаги в форме ласточкина хвоста, цветá — морской волны и золотой. У зданий арочные проемы в боковой части, а на всех крышах — истребители. Они отличаются от моделей, используемых Республикой, у них странная конструкция крыла — с обратной стреловидностью, отчего они похожи на трезубец. Крылья разрисованы свирепыми золотыми птицами, а еще каким-то незнакомым символом. Теперь я понимаю, почему в Республике говорят о более мощной авиации Колоний — здесь самолеты новее тех, к которым я привыкла, и, судя по размещению на крышах, они способны взлетать вертикально и так же садиться. Этот прифронтовой город лучше подготовлен к обороне, чем наши.

И люди. Они повсюду. Улица полна солдат и гражданских, все прячутся от снега под капюшонами. Они проходят мимо неоновых витрин, и их лица окрашиваются то в зеленый, то в оранжевый, то в фиолетовый. Я слишком измождена, чтобы проанализировать увиденное тщательнее, но на одно все же обращаю внимание: на всей их одежде (обуви, брюках, рубашках, куртках) разные эмблемы и надписи. Меня потрясает реклама на стенах, она всюду, куда ни глянь, некоторые постеры расположены так плотно, что и стены не видно. Они, кажется, рекламируют все, что только можно представить. А о многом я вообще в жизни не слышала. Обучение на гранты корпораций? Рождество?

Мы проходим мимо витрины, в которой выставлено множество миниатюрных экранов, по каждому показывают новости, крутят видео. «РАСПРОДАЖА! — гласит объявление. — ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА СКИДКА 30 %!» Некоторые программы мне знакомы — заголовки новостей с фронта, сообщения о политических конференциях. «КОРПОРАЦИЯ ДЕСКОН ОДЕРЖИВАЕТ ЕЩЕ ОДНУ ПОБЕДУ ДЛЯ КОЛОНИЙ НА ГРАНИЦЕ ДАКОТЫ/МИННЕСОТЫ. СУВЕНИРЫ — РАЗВАЛИНЫ РЕСПУБЛИКИ!» На других экранах — кинофильмы, в Республике их показывают только в кинотеатрах богатых секторов. На большинстве мониторов — реклама. В отличие от пропагандистской рекламы в Республике, здесь объявления призывают граждан купить тот или иной товар. Интересно, какое правительство в такой стране. Может быть, у них вообще нет правительства?

— Отец рассказывал как-то, что города в Колониях — как далекое сияние, — говорит Дэй.

Он помогает мне проталкиваться сквозь толпу, переводя взгляд с одного яркого плаката на другой.

— Все точно так, как он говорил. Но я не могу понять эту рекламу. Тебе она не кажется странной?

Я киваю. В Республике реклама имеет определенный формат с единым для всей страны характерным правительственным стилем. Здесь реклама не следует никакой теории восприятия цвета. Она беспорядочна, представляет собой мешанину неона и мигающих огней. Словно изготовляют ее не в правительственном центре, а во множестве маленьких независимых фирм.

Я просматриваю ролик с улыбающимся офицером. Закадровый голос говорит: «Полицейский департамент города Трибьюн. Хотите сообщить о преступлении? Заплатите всего пятьсот долларов!» Ниже изображения офицера мелким шрифтом написано: «ПОЛИЦЕЙСКИЙ ДЕПАРТАМЕНТ ГОРОДА ТРИБЬЮН ЯВЛЯЕТСЯ ДОЧЕРНЕЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ КОРПОРАЦИИ „ДЕСКОН“».

Другая реклама гласит: «СЛЕДУЮЩИЙ ВСЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕСТ УСНР* ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ФИРМЫ „КЛАУД“ СОСТОИТСЯ 27 ЯНВАРЯ. ХОЧЕШЬ ПРОЙТИ БЕЗ ПРОБЛЕМ? ТЕПЕРЬ ВО ВСЕХ МАГАЗИНАХ — ПОКУПАЙТЕ НОВЫЕ ТАБЛЕТКИ ФИРМЫ „МЕДИТЕК“ РАДУЙСЕН!» Чуть ниже звездочка, под которой дается расшифровка: «УСНР — УРОВЕНЬ СЧАСТЬЯ НАЕМНОГО РАБОТНИКА».

Третью рекламу приходится просмотреть дважды: маленькие дети, все в одинаковой одежде, улыбаются во весь рот. Потом появляется текст: «НАЙДИ СЕБЕ ИДЕАЛЬНОГО СЫНА, ДОЧЬ ИЛИ НАЕМНОГО РАБОТНИКА! МАГАЗИН ПО ОБМЕНУ НЕНУЖНЫХ ВЕЩЕЙ ГРУППЫ КОМПАНИЙ „ЭВЕРГРИН ЭНТЕРПРАЙЗИС“». Я недоуменно хмурю брови. Может быть, в Колониях так решают проблему сиротских приютов?

Мы идем дальше, и я обращаю внимание, что в правом нижнем углу каждой рекламы имеется неизменный знак — гигантский круг, разделенный на четыре сектора, внутри каждого символы поменьше. А ниже прописными буквами текст:

КОЛОНИИ АМЕРИКИ

«КЛАУД». «МЕДИТЕК». «ДЕСКОН». «ЭВЕРГРИН»

СВОБОДНОЕ ГОСУДАРСТВО — ГОСУДАРСТВО КОРПОРАЦИЙ

Вдруг я чувствую теплое дыхание Дэя у моего уха.

— Джун, — шепчет он.

— Что?

— За нами кто-то идет.

И это тоже первой должна была заметить я. Я уже потеряла счет всему, что упустила.

— Ты лицо видишь?

— Нет. Но судя по фигуре, это девушка.

Я выжидаю несколько секунд, потом оглядываюсь словно невзначай. Ничего — только море жителей Колоний. Кто бы она ни была — она уже исчезла в толпе.

— Может, ложная тревога, — бормочу я. — Какая-нибудь местная девица.

Дэй взволнованно оглядывает улицу. Я не удивлюсь, если у нас начнутся галлюцинации, в особенности здесь, в странном новом мире сверкающих огней и неоновой рекламы.

Как только мы двигаемся дальше, к нам подходит женщина. Рост пять футов семь дюймов, обвислые щеки, кожа розовато-загорелая, из-под засыпанной снегом шапки выбиваются несколько прядей черных волос, в руке планшет. Шея у нее плотно обмотана шарфом (судя по однородности, это искусственная шерсть), под подбородком на нем от дыхания намерзли кристаллики льда. На рукаве ровно над другим непонятным символом вышито «Улица Проктор».

— Вы не обозначились. Вы из какой корпорации? — спрашивает она.

Женщина не отрывает глаз от планшета, на который выведено что-то вроде карты с движущимися пузырьками. Каждый пузырек, кажется, соответствует пешеходу. Она, вероятно, хочет сказать, что мы не обозначились в виде пузырьков. Потом я понимаю, что на улице много таких, как она, и на всех одинаковые синие куртки.

— Так какая корпорация? — нетерпеливо переспрашивает она.

Дэй готов ответить, но я опережаю его.

— «Медитек», — произношу я одно из названий с рекламы.

Женщина обводит неодобрительным взглядом нашу одежду (грязные воротнички, измазанные брюки и ботинки).