Читать книгу - "Французский палач - Крис Хамфрис"

Лукреция была глубоко набожна — как и большинство знакомых ей преступников. И, подобно многим выходцам с улиц, посетив храм, прочитав «Pater noster», «Credo» и три «Ave Maria», поставив свечи и поцеловав ноги Мадонны необходимые в таких случаях девяносто девять раз, Лукреция прибегла также и к другим мерам. В подобных обстоятельствах люди обычно обращались к ней. Лукреция была ведуньей контрады Скорпионов и отлично знала, какие именно меры следует принять.

— Привести их, — приказала она.

Трое ее крепких братьев схватили двух молодых людей — тех, кого она в первую очередь заподозрила в похищении своей юной дочери, — и доставили их к ведунье. Молодцы заявили о своей непричастности к этому преступлению. Впрочем, ничего иного ожидать от них и не следовало. Лукреция приказала им положить пальцы на ножницы, которые воткнула в край сита. И ножницы не повернулись, чтобы обвинить одного из них, нет, они упорно указывали на некое третье, неизвестное ей лицо. И странные глаза альбиноса, восьмилетнего сына соседки, где Лукреции частенько удавалось разглядеть будущее, опять-таки не обвинили этих двоих. Оранжевые радужки мальчика не показали их образов. И поэтому ведунья отпустила этих молодых людей, хотя и знала, как они вожделеют юную Марию-Терезу.

Весть о злодейском похищении была разослана всем контрадам Сиены, хотя время было неподходящее и между ними царило сильное соперничество: праздник Палио должен был начаться уже на следующий день. Тем не менее пропавший ребенок — это пропавший ребенок, и кроме того, многие контрады вели дела с Лукрецией, потому что ей быстрее всех в Тоскане удавалось переправить краденое и выручить за него больше денег. Так что мельчайшие свидетельства очевидцев постепенно собирались в течение всего дня. По одному слуху, девушка влюбилась в юношу из контрады Аспида, они тайно обвенчались и сейчас у них брачная ночь. Лукреция не поверила: она знала свою Марию-Терезу. Ведунья вырастила девочку настолько же невинной и чистой, насколько она сама, ее мать, была практичной и порочной.

Второй слух казался более тревожным. Стражник у дворца архиепископа видел девушку, входившую в тайную калитку незадолго до полуночи. Стражник рассказал об этом своему двоюродному брату. Немало девиц входили во дворец: его святейшество архиепископ славился сластолюбием; однако большинство приходили добровольно, ради вознаграждения. А эта девушка, как сказал стражник своему кузену, плакала жалобно и безнадежно, а потом верзила немец, постоянная тень архиепископа, затащил ее в калитку.

Чем больше Лукреция думала о дворце монсиньора Чибо, тем больше она беспокоилась. Она и раньше почти никогда не спала в ночь перед Палио, но на этот раз была настолько измучена тревогой, что стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставали ужасные видения.

Лежа у очага, Лукреция снова и снова обдумывала предпринятые ею шаги и то немногое, что еще можно было бы сделать. Наконец она поняла, куда необходимо пойти. В Сиене существовало только одно место, где можно было бы искать ответ на вопрос беспокойной матери. Оно было даже более святым, чем часовня ее контрады на виа Камоллиа.

Лукреция шла по темным, почти мертвым улицам, думая о том, куда направляется. Именно там ее возлюбленный Витторио предложил ей сочетаться браком, и там он умер у нее на руках. Она не бывала у Ивового ключа с того самого дня, уже десять лет. Она собиралась сводить туда свою Марию-Терезу теперь, когда девочка уже повзрослела. Матери надо было поделиться с дочерью женскими тайнами.

Это место располагалось почти у самой северной стены города, на склоне, который оказался слишком каменистым для того, чтобы на нем строить дома, — и потому оно осталось нетронутым. Поток, вырывавшийся из камня, славился чистотой воды и ее целебными свойствами. Водопад изливался с высоты двадцать футов в небольшое озерцо, которое затеняли и почти скрывали три ивы. Оно было очень глубоким. Никто никогда не измерял его глубины, потому что, как говорили, в нем жила сирена, готовая утопить каждого, кто проникнет в ее царство.