Читать книгу - "Занавес молчания - Андрей Быстров"

Самолет миновал населенный пункт Полярный, последний на материке, и Болгарцев закончил радиообмен с его диспетчером.

– Дальше работайте с островом Суханова, – произнес диспетчер Полярного, – 381-й, передаю вас острову Суханова.

– 381-й, Полярный подтвердил, Суханов-один, подход, высота Полярный две двести, информация Эксрей[4].

В наушниках авиагарнитуры прозвучал новый голос:

– Доброе утро 381-й, я Суханов-один. Прямой 280 градусов, удаление 120 километров, снижайтесь одна семьсот, к первому левым.

Это была команда уменьшить высоту до тысячи семисот метров и приготовиться к первому предпосадочному развороту. Болгарцев привычно определил параметры: скорость – 360 километров в час, режим работы двигателя 80 процентов.

– Суханов-один, – сказал он. – К первому снижаюсь одна семьсот.

– 381-й, последнюю информацию Янки прослушайте.

– Понял, слушаю.

– Два и тринадцать сотых градуса, ГПА без существенных изменений, девятьсот сорок семь, получение информации Янки подтвердите. Система захода?

– Заход директорный, информация Янки, подтверждаю, обстановка нормальная.

Перед выполнением маневра Болгарцев отключил АБСУ – автоматическую бортовую систему управления, добавил обогревы ВНА, входящих направляющих аппаратов, и приготовился перевыставить высотомер. До сих пор он не совершил ни одного действия, не уронил в эфир ни единого слова, которое (он не хотел себе признаваться, но это было так)… которое перекинуло бы мост через пропасть, отделяющую его от преступления.

Он вновь заговорил с диспетчером, не отрывая взгляда от секундной стрелки на циферблате – она приближала неизбежное.

– Суханов-один, 381-й, разрешите заход.

– 381-й, заход разрешаю, снижайтесь по давлению семьсот миллиметров.

– 381-й, на две двести, одна семьсот, давление семьсот установлено, снижаюсь до заданной.

Секундная стрелка замерла. Прыгнет она когда-нибудь вперед или нет? Что-то сломалось или остановилось время?

Прыгнула.

ТЕПЕРЬ ПОРА.

– Суханов-один! – выкрикнул Болгарцев. Ему не пришлось имитировать волнение, оно было настоя­щим. – 381-й, у меня неполадки в топливно-насосной системе, я…

Он оборвал связь с диспетчером и потянул штурвал на себя, увеличивая угол атаки. При столь низкой скорости, с убранными закрылками и предкрылками самолет потерял устойчивость в воздухе и буквально рухнул вниз, под облака. Это был самый опасный этап – опаснее, чем предстоящая посадка, но такой стремительный нырок в мертвую зону был необходим. Пронзительно запищала звуковая сигнализация АУАСП – автомата углов атаки и самолетных пере­грузок. Чтобы остановить сваливание самолета и стабилизировать высоту, Болгарцев врубил взлетный ре­жим. О том, что сейчас делалось в салоне, он мог только догадываться – дверь в пилотскую кабину была, как обычно, закрыта и заперта. Личное общение экипажа с пассажирами не приветствовалось, и, во всяком случае, Болгарцев не собирался бубнить в микрофон ободряющую чепуху.

Турбины взвыли, самолет содрогнулся, будто снизу по нему был нанесен удар огромным железным ку­лаком. Радиовысотомер показал, что высота стабилизирована. Получилось… Под крыльями «Бич Джета» простирался океан.

На частоте, данной ему Фолкмером, Болгарцев вы­шел на связь:

– Сирена, здесь Грифон. Пункт ноль пройден, обстановка нормальная, высота тысяча сто. Сирена, ответьте Грифону.

Он был поражен близостью звучания чистого и ясного голоса, отвечающего на русском языке практически без акцента.

– Сирена Грифону, слышу вас громко и четко. Даю северо-запад сто пятьдесят градусов, высота тысяча. Как только увидите нас, дайте знать.

– Сирена, подтверждаю, Грифон.

Когда Болгарцев увидел танкер (бывший танкер – многострадальный «Вега» – «Капитан Кусто» – «Норд Стар»), первой его мыслью было: какой маленький… Господи, какой же он маленький в океане, щепка на середине пруда! Как эти морские асы попадают на свои авианосцы, уму непостижимо. А у Болгарцева задача, пожалуй, потруднее: «Бич Джет» – не истребитель морской авиации, а танкер – не авиа­носец. К тому же Болгарцев – не морской ас.

– Сирена, здесь Грифон, – сказал он. – Наблюдаю вас визуально, северо-запад сто пятьдесят.

– Грифон, я Сирена, видим вас. Все хорошо, готовы, заводим. Точно следуйте нашим указаниям.

– Сирена, подтверждаю, готов, Грифон.

Болгарцев смотрел вниз, на танкер. Никаких других судов поблизости не было, да и не могло быть. Эти дьяволы прекрасно все рассчитали! И, несмотря на это, включили опознавательные огни условленных цветов, отлично видные даже днем. «Дьяволы», – снова подумал Болгарцев с каким-то мрачным удоволь­ствием. Они перестраховываются и там, где ошибка исключена в принципе. Они не могут проиграть, с самого начала не могли.

Краем глаза пилот фиксировал показания АТИС – автоматической типовой инструментальной системы. Что ж, те, кто ждет его там, внизу, готовы, и он готов.

– Работаю с вами, Сирена, – проговорил он.

На капитанском мостике танкера (здесь сосредоточили управление после того, как ходовую рубку заняли аппаратурой группы Тилгнера) стояли Pay, Фолкмер и инженер Краузе, передавая друг другу мощный бинокль. Палуба перед ними была превращена в посадочную полосу, оборудованную механическими тормозными устройствами.

– Черт, – пробормотал Pay, подкручивая колесико фокусировки окуляра. – Слишком высоко и слишком быстро.

– Его ведет Тилгнер, Рольф, – сказал Фолкмер.

– Я отправляюсь на свой пост, – сказал Краузе. – Пора.

– Удачи, – напутствовал его Pay.

– Удача нужна игрокам, а я инженер. – С этим сухим замечанием Краузе покинул мостик.

«Бич Джет» снижался, заходил на полосу. Это ничем не отличается от штатной посадки, успокаивал себя Pay, какая разница, что там справа и слева от полосы, земля или море. И все-таки – слишком высоко и слишком быстро!

Конечно, это просто нервы… «Бич Джет» с натужно воющими в посадочном режиме турбинами коснулся полосы и стремительно покатился к ходовым надстройкам танкера. Тормозная механика эффективно гасила инерцию самолета. Он остановился как раз там, где полосу пересекала яркая красная линия. Как по нотам.

– Как по нотам, – озвучил эту мысль Pay.

Самолет окружили крепкие парни латиноамериканской внешности, вооруженные израильскими автоматами «узи». Двое из группы Краузе подкатывали к фюзеляжу трап – он был нужен для работ наряду с внутренним трапом «Бич Джета». Фолкмер и Pay поспешили к самолету. Они вышли на полосу в тот момент, когда открылась дверь салона и на верхней площадке трапа появилась стройная светловолосая женщина. Pay и Фолкмер переглянулись.