Читать книгу - "Меченый. Том 2. На переломе истории - Андрей Николаевич Савинков"

Когда Мария сошла со сцены, её сразу же окружили другие участницы.

— Молодец! — шипела рыжая девушка из Кировского района. — Так раскрепощённо говорила, будто сто раз выступала!

— Да ладно, — Мария покраснела. — Я же медик, нам приходится и не такое говорить.

— А я вот вообще язык проглотила, когда вышла, — призналась брюнетка с модной химической завивкой. — Думала, умру от страха.

Разговор прервал строгий голос организатора:

— Девушки, не толпитесь! Следующая участница уже выходит!

Мария отошла в сторону и только тут заметила, как дрожат её руки.

— Ну как? — подскочила мама, сунув ей в ладони стакан с тёплым чаем.

— Вроде нормально…

— «Вроде»? Ты была великолепна!

— Мам, там же ещё купальники…

— А что купальники? Ты же на пляже в таком же ходишь!

— На пляже нет пятисот зрителей и телекамер!

Мама вздохнула, но не стала спорить.

Всего конкурс предполагал четыре подэтапа. Разговорную часть и танцевальную, где жюри осматривали пластику движений и общее умение девушек находиться на сцене уже успешно преодолели. Остались еще купальники и конкурс талантов и вот с последним у Марии было все совсем пусто. Никаких впечатляющих умений она за собой не знала и планировала «удивлять» судей элементами из легкой атлетики, которой занималась в школе. Впрочем, по поводу конкурса талантов мандраж испытывали буквально все конкурсантки, так что тут девушка была не одинока.

Забегая наперед в общесоюзный финал конкурса Марию Несвижскую не взяли. По Ленинграду и области она заняла третье место получив утешительный приз в виде летней путевки на море, что тоже было вполне приятно, тем более что девушка действительно не видела себя актрисой и хотел продолжать учиться на врача.

Ну а первой красавицей Союза в 1985 году — конкурс из-за большого отклика аудитории решено было сделать ежегодным — стала студентка педагогического института из Костромы. Оказалось, что если отбросить в сторону всякие национальные квоты вместе с прочей «политической» шелухой, и положиться на мнение народа, то большинство — просто за счет большего количества голосов русского населения — выберет свою славянской внешности девушку. Вот такая неожиданность.

Глава 13−1

Прямая линия

15 февраля 1986 года; Москва, СССР

ПРАВДА: Сенат США вновь саботирует борьбу с геноцидом: кто боится международного суда?

Очередная позорная страница в истории американского сената: вчера оказалось провалено голосование по ратификации Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Этот документ, подписанный США ещё 11 декабря 1948 года, вот уже 37 лет пылится в архивах Конгресса, так и не получив поддержки «столпов демократии».

Конвенция, принятая ООН после ужасов Второй мировой войны, обязывает страны пресекать массовые убийства по этническому, расовому или религиозному признаку и судить виновных — даже если это государственные лидеры или военные. Однако США, вещающие о «правах человека», упорно отказываются закрепить эти нормы в своём законодательстве.

Неудивительно, что сенаторы вновь заблокировали голосование накануне новой военной авантюры — подготовки к вторжению в Ирак. Американские империалисты хорошо усвоили уроки Вьетнама, где их солдаты уничтожали целые деревни (как в печально известной резне в Сонгми), но так и не предстали перед международным судом. Теперь, планируя бомбардировки мирных городов, Вашингтон заранее страхуется от обвинений в геноциде.

Провал голосования — яркое доказательство лицемерия американской политики. Пока США на словах клеймят «диктаторов», на деле они создают правовой вакуум для собственных военных преступлений. Мировое сообщество должно требовать от Вашингтона не лицемерных резолюций, а реального подчинения международному праву.

«Кто сеет ветер — пожнёт бурю» — напоминает народная мудрость. Но, похоже, в коридорах власти США предпочитают об этом не думать.

p.s. Интересно, сколько ещё лет пройдёт, прежде чем «великая демократия» перестанет бояться собственных законов?

— Дорогие товарищи! Граждане и гражданки Советского Союза. Добрый вечер, мы начинаем первую в истории советского телевидения прямую линию с Генеральным Секретарем ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачевым, — я дождался представления и бодрым шагом вошел в кадр, улыбаясь и помахивая ладонью в камеру. Мы с Познером пожали руки, здороваясь, сели за специальный треугольный стол, так чтобы иметь возможность и в камеру смотреть, и между собой общаться удобно, после чего Владимир Владимирович повернулся к зрителям и принялся рассказывать о формате сегодняшнего мероприятия.

Второе большое телевизионное интервью Генерального секретаря ЦК КПСС — сиречь мое — решили провести в виде прямой линии с первым лицом государства. Ну как решили… Я решил. На самом деле и телевизионщики, и коллеги по Политбюро изначально оказались совсем не в восторге от идеи пустить интервью в прямом эфире, да еще и с выводом без всякой корректуры звонящих в студию людей. От последнего в итоге отказались, никакой конспирологии или победы цензуры над здравым смыслом, сплошное техническое несовершенство и неспособность среднего гражданина формулировать свою мысль так, чтобы в телевизоре она выглядела удобоваримо. Ну и ограничения на звонки между городами делали бы эту «прямую линию» на самом деле не столько общесоюзной, сколько общемосковской.

Поэтому разговор организовали в таком формате: один вопрос задают мне из тех, что пришли по почте, один из тех, что поступили по телефону во время эфира и один непосредственно от редакции.

Собирать письма с вопросами генсеку начали сразу после Нового Года, и там реально пришлось сажать целый отдел — набрали студентов столичных вузов по «комсомольскому призыву» — для обработки вала входящей корреспонденции. Письма приходили мешками. Десятками мешков, по сведенным в итоге данным — некоторые письма приходили уже после эфира, но их мы тоже обрабатывали и «пускали по инстанциям» — всего за два месяца в редакцию пришло почти две сотни тысяч писем со всех уголков страны. Каждое из них — ну наверное каждое, все же проконтролировать работу студентов при таком объеме материала очевидно невозможно — было прочитано, учтено и разложено по темам. Сначала я хотел даже отправить на каждое письмо ответ: где-то просто несколько строк в стиле мы ваш вопрос приняли, спасибо за гражданскую позицию, а где-то, где реально нужно было вмешательство партии и лично генсека ответ мог бы быть и более обстоятельный — однако ресурсов на столь масштабную работу просто не нашлось. Кремлевскую канцелярию пришлось бы разве что не втрое увеличивать под такое дело, никто подобный геморрой себе на пятую точку вешать конечно же не хотел.

— Хорошо,