Читать книгу - "Огонь его ладоней - Ната Чернышева"

Я оперлась о спинку, но садиться не спешила. Вот так сядешь, а потом — вставать. Я не была уверена, что встану. Во всяком случае, сразу…

Внизу, к лестнице, кто-то подошел, двое, может быть, трое… Остановились, завели разговор. Я настороженно подняла ушки: упомянули мое имя.

— … не надо бы, — хвостик фразы, начало которой осталось за пределами входа в медблок, говорил Чинкре, я узнала его усталый птичий голосок. — Элина пережила полный ментальный скан, это серьезно. Приходите завтра.

Короткий ответ, я не разобрала слов, слишком тихо, а может, отвечающий стоял ближе к наружной двери, как знать! Но отчего-то глухо бухнуло сердце, и в висках зародилась тупая боль.

— Это для вас прошло шесть дней, — терпеливо отвечал гентбарец. — Для нее — часа два, не больше. Насколько вы осознаете разницу?

Шесть дней? Он о чем? Какие шесть дней?!

— При разрушении пространственно-временной каверны время пошло иначе, — с усталым вздохом пояснил Чинкре и тут же добавил, никак не меняя тона: — Подслушивать — нехорошо… Ну, пойдемте, раз нас услышали.

Я почувствовала, как загораются от стыда уши. Чинкре же перворанговый! Глупо было надеяться на то, что он не почует моего пристального внимания к разговору.

Но тот, кто пришел вместе с ним…

Не ожидала настолько, что примерзла к тому месту, на котором стояла.

Глаза в глаза, мучительный раздрай в голове и на сердце.

Январь.

Он осунулся, как-то потемнел, что ли. Лицо заострилось, глаза запали. Шесть дней, говорите? Если все шесть дней не находить себе места, то довести себя до состояния собственной тени вполне реально…

Я первой отвела взгляд. Я не знала, что я ему скажу! Паника охватила меня, паника, от которой задрожали пальцы и зазвенело в ушах. Что я скажу… как я скажу… зачем…Для меня-то этих шести дней не было. Для меня мы расстались вот-вот, совсем недавно, и по его вине!. В сердце вновь ворохнулась обида, приправленная свежими воспоминаниями, особенно сильная от того, что Январь, похоже, решил, что я все забыла, и можно отмахнуться… или что он там вообще решил, я не телепат, мне откуда знать!

— Чинкре, — сказала я охрипшим вдруг голосом, — а можно попросить вас посмотреть еще раз… в моих воспоминаниях… ту карту? Вы сейчас смотрели то, что полиции касалось, а для археологии… пожалуйста!

— Вы в себя только-только пришли, доктор Разина, — мягко выговорил Чинкре. — Второго ментального скана подряд вы не выдержите…

— Я карту забуду, — упрямо сказала я. — А она важна очень, поверьте!

Что мне сделать, как его убедить? Потому что лучше второй скан, чем стоять вот так, напротив Января, чувствовать на себе его горячий взгляд…

Если пирокинетическая паранорма способна сжигать взглядом, то сейчас, кажется, именно взглядом меня и жгли.

Насквозь.

До обугленных в черноту костей.

— Чем важна карта? — спросил Чинкре.

— Там часть названий была подсвечена красным, — объяснила я, теребя пальцами край пледа. — Красный — стандартный цвет опасности для млекопитающих рас… в цвет крови… "Улииткара" была в их числе, а это — локальное пространство Улитка, и там недавно произошел взрыв пространства, оставивший след, схожий с Каменным Морем здесь, на Таммееше. Что, если на всех остальных мирах из красного списка тоже есть боевые артефакты, закопанные где-нибудь в тайном месте до поры? Их могут активировать преступники, сама Татьяна может — чисто из злости, из желания напакостить напоследок, раз уж собственные планы сорвались. Артефакты могут активироваться сами. Надо вытащить из моей памяти эту проклятую карту, совместить ее с физическим пространством и устранить… устранить угрозу…

Я уже не слышала толком, что несу. Я с ума сходила от его близости, воздуха не хватало, хотелось… да сама толком не понимала, чего мне хотелось больше всего: наброситься на него с оплеухами или сбежать… а может, поцеловать?

Поднявшееся откуда-то из темной глубины желание дышало полным безумием. Я в принципе не представляла себе, что можно вот так, до смерти, хотеть именно того мужчину, которого хотеть было просто нельзя, потому что он… потому что он… потому что…

— Логика в ваших словах есть, доктор Разина, — признал Чинкре, трогая трехпалой лапкой свой подбородок. — Пойдемте.

— Прямо сейчас?

— Вам нужно немного времени? — спросил он.

Он же перворанговый! Проклятье, стоишь перед ним, словно голая… и вряд ли ему самому приятно видеть такую бурю глупых эмоций.

— Нет, — решительно сказала я. — Пойдемте.

Я не обернулась. Но горячий взгляд Января тянулся за мной следом, как силовой поводок. Захочешь сбежать — ведь не сможешь…