Читать книгу - "Упавшие в Зону. Учебка - Андрей Буторин"

– Эй! Я здесь!.. Плюх! Забияка! Э-ге-ге-еей!!! Спасите!!! Помогите!!!

Через какое-то время, когда уже начало саднить горло, ученый замолчал – чтобы перевести дух и послушать, не кричат ли в ответ. Он внимательно при этом огляделся, и то ли взгляд его упал под нужным углом, то ли раньше, взбудораженный, этого просто не заметил, но сейчас Аникей увидел, что деревья в лесу растут не как попало, а ровными рядами, на одинаковом друг от друга расстоянии. Получалось, что этот лес кто-то специально посадил!.. Доцент Тавказаков слышал, конечно, что существует даже такой термин – «лесопосадки», и что в отдельных регионах деревья и в самом деле высаживают, как морковку на грядке, но увиденное его все равно почему-то огорошило. В первую очередь, наверное, потому, что прежде ничего подобного в Зоне он не встречал. Да, ему по ней особо бродить и не приходилось, но за то время, что он успел с ней познакомиться более-менее близко, он видел в ней только дикую, неупорядоченную растительность. От этого же леса так и разило неестественностью, искусственностью, даже деревья теперь казались Аникею ненастоящими. Между прочим, он даже не знал, что это за деревья. Да, он не спутал бы сосну с елью, березу с дубом… Узнал бы еще, наверное, осину. Все остальное было для него просто деревьями. И эти, которые окружали его сейчас ровными рядами, показались вдруг ему совсем незнакомыми, не виденными ранее, чужими – едва ли не вылепленными из папье-маше декорациями.

Ученый неуверенно приблизился к одному из них, боязливо коснулся ствола. Темная кора, шероховатая, показавшаяся чуть теплой на ощупь, приняла его ладонь без каких-либо сюрпризов: не обожгла, не уколола, не втянула в себя руку. И это точно было настоящее, живое дерево, а не искусственная обманка. Тавказаков даже мысленно усмехнулся: «Вот уж и впрямь у страха глаза велики. Если ты чего-то не знаешь, еще не значит, что этого не существует. Деревья как деревья, буки какие-нибудь, грабы, вязы, что еще там?..» А тот факт, что раньше он не видел в Зоне лесопосадок, ученый и вовсе объяснил своей невнимательностью: ведь если специально не присматриваться, лес – он и есть лес; да и наверняка не все леса тут кем-то были посажены – возможно, этот вообще единственный.

Успокоившись, Аникей Александрович вновь собрался кричать, даже набрал в легкие воздух, как вдруг совсем неподалеку раздался шорох… Отчего-то сразу уверившись, что это идут его друзья, Тавказаков бросился на звук, не сдержав возгласа:

– Ну наконец-то!

Однако уже в следующее мгновение доцент понял, что жестоко ошибся: из-за стоявшего метрах в пяти-шести дерева к нему вылетело нечто большое, черное, длинное… Но на общем сознание сосредоточиться не успело, так как в него с ужасающей отчетливостью врезалась только одна деталь: стремительно нарастающая красная дыра с белым зубчатым обрамлением по краям. Разум ученого еще не успел опознать в этой летящей дыре пасть с длинными острыми зубами, но древние инстинкты не спали и бросили тело хозяина в сторону, к спасительному дереву, за которым хоть на время можно было укрыться. Понятно, что это только чуть-чуть отсрочило бы неминуемую гибель, но сознание так еще и не включилось. Да и включись оно, чем бы помогло в тот момент ученому? Скорее, помешало бы, заставило замереть от ужаса.

И вот, метнувшись за ближайший широкий ствол, Аникей вдруг споткнулся, полетел, зажмурившись и выставив вперед руки, а когда приземлился – на удивление мягко, почему-то вниз головой – и поднял веки, то увидел перед собой темноту лаза. То, что это вырытый в земле туннель, а не потемнение в глазах от падения, доцент понял, ощутив под ладонями мягкую землю. Тавказаков – наверное, инстинктивно – резко подался вперед, зарываясь еще глубже. Он так и представил, как зубастая черная тварь откусывает его торчащие наружу ноги, а потому отчаянно замолотил ими. Руками же он заработал так, словно в черной глубине перед ним скрывался богатейший клад. Хотя, какой клад! Главным богатством была жизнь, которая вот-вот могла оборваться.

Краем сознания ученый понимал, что лезет в чью-то нору. Но главной его мыслью сейчас было то, чтобы зверюга не поползла за ним следом. Она и не поползла. И если бы Аникей Александрович вдруг узнал почему – наверняка вылетел бы наружу, забыв про то, что его там ждет эта тварь. К счастью, он этого знать не мог, поэтому и остался в норе.

Поскольку он заткнул собою проход, звуки снаружи могли достигать его ушей сильно приглушенными. Но автоматную очередь доцент, конечно, услышал. Ученого захлестнуло, словно теплой волной, огромной радостью: друзья все-таки пришли, они убили зверя, нужно немедленно выбираться!.. Но чувство самосохранения завопило вдруг: «Подожди! А вдруг еще не убили! И вообще, вдруг это не они?!» Затаив дыхание, Тавказаков прислушался.

Вскоре до него донеслись голоса. Сначала он не мог разобрать ни слова, да и определить, его ли это друзья, тоже не получалось. Но вот говорившие подошли ближе, и Аникей с грустью и сожалением вынужден был признать, что голоса ему незнакомы. Зато он улавливал теперь почти весь разговор. В нем участвовали по меньшей мере трое.

– Вот она, гадина. Что с ней делать станем?

– А что с нее взять? Разве шкуру – прочная, зараза, так кто тут ее выделывать будет?

– Да, провозимся только, изгваздаемся. Ну ее! Пусть гниет себе.

– А этот-то где, на кого она прыгнула?

– Нет тут никого.

– Вот ведь загадулина. На дерево он, что ли, залез?

– У него что, пружина в заднице? Не успел бы. Ты его точно видел?

– Не слепой пока, видел. Синий такой…

Послышался смех.

– Кто синий?

– Да мужичулина этот, кто еще-то?

– Если он синий, точняк нужно найти, узнать, где бухло берет.

– Вы бы, чем ржать, хоть теперь бы по сторонам смотрели. Сейчас как положит нас всех!..

– Так он же синий, промажет.

И опять грянул хохот.

«Может, вылезти? – подумал ученый. – Вдруг они видели ребят?»

Подумал так – и сразу поежился от окатившей его, словно ледяной водой, догадки: «Так это же те, сталкеры!..» Но он тут же и засомневался: этих было не двое, больше. Но больше не меньше; это он видел только двоих, остальные могли тогда и отстать. По голосам же он сейчас узнать тех бандитов не сумел, но, говоря по правде, он их и не запомнил – не до того было. И все-таки вероятность того, что в одном месте, причем где-то на отшибе, бродило сразу несколько группировок, показалась доценту Тавказакову слишком низкой. И он решил не рисковать, дождаться, пока незнакомцы уйдут, и лишь тогда вылезать из норы.

Аникей опять вжался в землю, продолжая вслушиваться в голоса и ожидая, когда они удалятся и стихнут. Только сейчас он с удивлением подумал, как же эти люди могли не заметить лаз, ведь судя по тому, насколько хорошо он их слышал, стояли они совсем рядом. Объяснить это можно было одним: убитая ими тварь упала как раз на вход в нору. Эта мысль испугала ученого: «Как же я в таком случае выберусь? Вдруг зверюга тяжелая, а ведь мне будет даже не развернуться, чтобы принять удобное положение! Впрочем, – посетила его уже обнадеживающая мысль, – если бы вход был загорожен тушей, то вряд ли бы я так отчетливо слышал голоса. Скорее всего, она шмякнулась рядом, взрыв при этом землю так, что нора не бросалась в глаза».