Читать книгу - "Мы из Бреста. Путь на запад - Вячеслав Сизов"

Весь контрудар нашей танковой армии строился на предположении о том, что наступающие немецкие танковые корпуса будут далее двигаться через Дон и Воронеж на восток. Однако это было не так. Уже в ходе боев от пленных было установлено, что армейской группе «Вейхс» ОКХ и ОКВ приказало высвобождать подвижные соединения 4-й танковой армии в районе Воронежа и двигать их на юг согласно плану «Блау».

В связи с контрударом 5-й танковой армии по левому флангу армейской группы «Вейхс» немецкое командование было вынуждено отозвать свой 24-й танковый корпус, моторизованную дивизию «Великая Германия», три пехотные дивизии и 4-ю танковую армию из группировки, наступавшей вдоль Дона. Именно с этими силами и пришлось вступить во встречные бои нашей танковой армии.

Первый такой бой произошел с частями 11-й танковой дивизии противника в районе Красная Поляна. Около 170 наших и примерно столько же вражеских танков вступили в бой. Немцы в основном использовали средние и тяжелые танки, с новыми длинными стволами танковых орудий, могущие поражать наши машины на расстоянии до 1000 метров. Тем не менее к исходу дня враг был отброшен за реку Кобылья Снова. Наши части форсировали ее на участке Каменка, Перекоповка, однако дальше развить успех не смогли. Немцы заняли там прочную оборону и отражали все попытки их атаковать.

17 июля штаб ввел в сражение 11-й танковый корпус. Однако ни он, ни 7-й танковый корпус не добились успеха. Противник, имея превосходство в воздухе, оказывал упорное сопротивление. Вражеские бомбардировщики группами по 12–20 машин бомбили объекты армии по 7–9 раз в день. Очень сильно страдала от бомбежек пехота^[13], которая временами вообще вынуждена была прекращать боевые действия.

К исходу четвертых суток боевых действий соединения первого эшелона армии сломили сопротивление противника и, потеснив его, вышли к реке Сухая Верейка, где вновь были остановлены. По иронии судьбы речка Сухая Верейка оказалась довольно широкой водной преградой с заболоченной поймой. Броды не оборудовались, мосты были взорваны, подходы заминированы.

Пока велись разведка, поиск бродов, темп наступления был утрачен. Немцы смогли перебросить на этот участок фронта крупные резервы пехоты и артиллерии.

Позже мы узнали, что с целью улучшения руководства войсками группа армий «Юг» была разделена на группу армий «Б»^[14] и группу армий «А»^[15].

Вечером 20 июля^[16] перешла в наступление 2-я мотострелковая бригада 2 тк, а на рассвете 21 июля вступили в сражение тяжелые танки 148-й танковой бригады. После пятичасового боя противник был выбит из села Большие Верейки. Однако он непрерывно контратаковал, препятствуя развитию успеха. Его авиация безнаказанно «обрабатывала» боевые порядки корпуса. Утром 21 июля^[17] в сражение были введены остальные силы 2-го танкового корпуса, но добиться каких-либо существенных результатов не удалось.

Немцы поставили на пути наших танков мощную противотанковую артиллерию, смертельную преграду из САУ, 88-мм зенитных орудий, групп танков, действующих из засад, и других ПТС. Наши танки шли напролом, прогрызая оборону противника, и гибли десятками от вражеского огня, вспыхивая яркими факелами на полях Придонья. Хорошо, что ремонтно-эвакуационные подразделения поврежденные машины старались сразу же вывозить в тыл для ремонта.

Горели и немцы. Сильно горели. Две немецкие танковые дивизии, 9-я и 11-я, там больше половины своей техники потеряли. Много их танкистов навечно осталось в полях под Воронежем. Пленные утверждали, что в их ротах по 2–3 танка осталось. Так что сломили мы им там ударный хребет, заставили отступать, перегруппировываться и подтягивать резервы со Сталинградского направления.

Тем не менее основную задачу, поставленную Ставкой, мы выполнить не смогли. 24 июля 1942 года^[18] противник, перегруппировав свои силы, нанес сильный контрудар в стык между 7-м и 11-м танковыми корпусами. Части нашей танковой армии были вынуждены перейти к обороне. Бои в том районе с переменным успехом шли до середины августа. Пусть медленно, но армия метр за метром продвигалась вперед.

5 августа^[19] в бою у южного отрога рощи, в 2 км южнее села Лебяжье (высота 188,5) Семилукского района Воронежской области, с прорвавшимися подразделениями 542-го пехотного полка 387-й пехотной дивизии врага танк Лизюкова был подбит, а сам он погиб. Сейчас во главе армии стоит генерал Рыбалко, Павел Семенович.

Как бы там ни было, части армии смогли совершить главное – максимально задержать смену немецких танковых соединений на пехотные, в результате в этом сражении за Воронеж была втянута большая часть 4-й танковой и 6-й Полевой армий, что лишило немцев возможности развить наступление на юг вдоль Дона на Сталинград. Как я уже рассказывал, в конце августа в связи с большими потерями в танках и личном составе наша армия была отведена в тыл на пополнение и переформирование.

– Вы не анализировали, почему контрудар танковой армии не достиг желаемого результата?

– Анализировали, и не один раз. Для начала такой контрудар, превращавшийся для армии в самостоятельную наступательную операцию, следовало куда более тщательно планировать. Четко определить задачи, организовать взаимодействие с артиллерией и авиацией, наладить управление, решить массу других вопросов, как это делается при планировании любой подобной операции.

Кроме того, не было организовано оперативное ориентирование штаба армии, не был налажен на должном уровне обмен информацией между штабом фронта и армией.

Немаловажной из причин является то, что многие наши старшие и высшие командиры не готовы к претворению в жизнь теоретических положений, которыми руководствовались Ставка и Генеральный штаб, создавая танковые формирования такого масштаба, как танковый корпус и армия. Они просто не смогли руководить той массой танков, что была в их распоряжении. Генштаб допустил серьезную ошибку, не организовав дополнительную подготовку командного состава штабов фронтов, армий и танковых корпусов по вопросам использования крупных масс танков. Отсюда слабая слаженность танковых соединений. В результате возник разрыв между техническими возможностями войск и уровнем подготовки руководящего состава по применению таких мощных средств борьбы, как танковые корпуса и армии, что отрицательно сказалось на их боевых действиях.

К числу причин неудач следует отнести слабую подготовку личного состава подразделений к ведению боевых действий. Да и сами подразделения вступали в бой неукомплектованными: не имели положенных по штату сил и средств разведки, связи, материально-технического обеспечения. Ощущался недостаток в средствах управления. Что касается боевой техники, то на вооружении находилось достаточно много легких танков.