Читать книгу - "Штрафник-истребитель. "Искупить кровью!" - Юрий Корчевский"

Рядом на сиденье лежал ранец из телячьей кожи. Михаил уже было взялся за него, но остановился. Ему вдруг стало стыдно – вроде как мародерством занимается. Но потом он все-таки пересилил себя и расстегнул пряжку ремня на ранце. Не мародерство это – законный трофей.

В ранце оказалась фляжка, пачка галет и кружок полукопченой колбасы. От ее запаха слегка помутилось в голове – так хотелось есть. И плевать, что провизия вражеская, не пропадать же добру. К тому же неизвестно, когда еще поесть придется.

Чтобы не выпачкать брюки о траву, Михаил уселся на сиденье мотоцикла. Он с жадностью хрустел галетами, заедая их колбасой. Сальные руки вытер о тряпку, лежавшую в коляске. Чтобы окончательно восстановить силы, решил глотнуть из фляжки. Открутил колпачок, нюхнул. Пахло спиртным. Сделал глоток, почувствовал, как обожгло горло. Крепкое пойло! Михаил перевел дух, глотнул еще раз. В животе растеклась приятная теплота.

Вздремнуть бы немного, да нельзя. День, он один; возьмут сонного, а может, сразу пристрелят.

Михаил перекинул автомат за спину, на ремень нацепил подсумок с запасными магазинами и фляжку. Надо идти дальше.

Он уже отошел на несколько шагов, как вдруг осенила мысль: «Мотоцикл стоит, а я пешком собрался! На колесах ведь быстрее доберусь. И потом, мотоцикл – не машина, между деревьями пройдет. А если на дороге немцы будут, то их и объехать можно».

Михаил вернулся к мотоциклу. Ключ торчал в замке зажигания.

Пилот нажал ключ, ногой толкнул кик-стартер. Мотор мягко зарокотал. Как человек понимающий, Михаил даже языком цокнул. Сделан и отрегулирован двигатель был великолепно.

Усевшись в седло, он выжал рукой сцепление. А как тут передачи включаются? Справа из коробки передач торчал рычаг – ну прямо как на автомашинах. Пилот пригляделся. На набалдашнике ручки – полустертая схема. Ага, теперь понятно.

Михаил включил первую передачу, отпустил сцепление, поддал газку. Мотоцикл мягко тронулся с места. Тянуло немецкое изделие мощно и ровно. Пилот переключился на вторую передачу, третью… В лицо бил ветер, выжимая слезы. Михаил остановился, натянул летный шлем, снятый с убитого летчика, опустил на глаза летные очки. Вот так-то лучше!

Мотоцикл глотал километр за километром. Михаил радовался, что едет – пешком идти пришлось бы гораздо дольше. Что солнце справа, спохватился не сразу. Тьфу ты, выходит, что он все время на юг ехал! Надо на ближайшей развилке налево поворачивать – наши войска должны быть на востоке.

Он повернул на первом же перекрестке. Теперь хорошо бы узнать, где он находится и где части Красной армии. Надо искать деревню, даже если она будет в стороне.

Михаил посмотрел на часы – шестнадцать часов. В училище его четко приучили – не восемь вечера, а двадцать часов. В этих краях темнеет поздно – тем более в поле, значит, часов шесть у него точно есть. Наверное, к этому времени он уже будет у своих.

Михаил задумался: а как же он будет переходить линию фронта? На мотоцикле же не проедешь.

Размышления его были прерваны внезапным ревом мотора. Совсем низко, буквально в ста метрах над его головой, прошел взлетающий «мессер». От неожиданности Михаил резко – до юза – затормозил. То, что немецкий истребитель взлетал, пилоту было ясно с первого взгляда. Шасси выпущены, закрылки в положении взлета, мотор ревет на форсаже, оставляя дымный след. Опа-на, в задумчивости он едва не въехал на немецкий аэродром.

Михаил свернул с дороги в лесок, остановился и заглушил мотоцикл. Взяв автомат, он, крадучись, пошел в сторону аэродрома. После недолгих поисков нашел подходящее место и залег на опушке. Эх, бинокль бы сюда!

Аэродром был полевой, взлетно-посадочная полоса – грунтовой. Около десятка истребителей «Мессершмитт-109Е» были замаскированы сеткой. «Не больше эскадрильи, – определил Михаил, – и ведь близко к линии фронта. Не иначе – аэродром подскока». Это когда одна из эскадрилий или даже звено авиаполка базируется в непосредственной – километрах в десяти-пятнадцати – близости от передовой. Своего рода стервятники сидят в засаде, а когда самолеты неприятеля возвращаются с боевого задания, израсходовав боекомплект и топливо, они их сбивают. Неплохо придумали, сволочи!

Михаил почувствовал желание им напакостить, и такое отчаянное – даже руки зачесались.

Присмотревшись, он увидел, что в дальнем углу аэродрома сложены бочки с горючим, рядом с которыми ходит часовой. Ближе к лесу, где расположился Михаил, под маскировочной сетью сложены штабеля ящиков, вероятнее всего – с боеприпасами. Ведь расход боеприпасов одного истребителя, нашего или немецкого, довольно велик.

На опушке леса, среди деревьев, прячутся две большие брезентовые палатки – наверняка командование эскадрильей.

Михаил провел на опушке около часа, изучая расположение, распорядок и численность состава аэродрома. В голове его созрел весьма дерзкий по замыслу, но отнюдь не безрассудный план.

Надо въехать в расположение аэродрома. Сделать это будет легко, аэродром не огорожен. Единственная помеха – часовые по периметру. Но поскольку аэродром не стационарный, вышек охраны с пулеметами нет.

Выехав на середину, в первую очередь расстрелять из пулемета, что на коляске мотоцикла, бочки с топливом. Этим самолеты сразу лишатся возможности подняться в воздух, а если повезет, то пламя перекинется и на самолеты.

Во вторую очередь расстрелять из пулемета летчиков. Без пилотов самолеты – груда железа. Причем надо подгадать момент, когда летчики еще не успеют разбежаться по самолетам. Вероятность этого велика – получение приказа или посещение столовой.

От обстрела самих истребителей Михаил сразу отказался. Бронестенка и бронеспинка не позволят повредить кабину, а дырки в фюзеляже или оперении механики быстро залатают. Ведь у него не пушка, а обычный пехотный «МГ-34» калибра 7,92 мм. Для серьезного урона истребителю – нечего и думать. К тому же пилота быстро не подготовишь, а самолеты сходят с конвейера десятками, если не сотнями.

Итак, решено, нападению – быть. Теперь надо правильно выбрать время. Черт его знает, когда у немцев полеты, обеды и ужины? И наблюдать за распорядком работы аэродрома долго невозможно – могут случайно обнаружить.

Михаил вернулся к мотоциклу. Не заводя мотор, чтобы не услышал часовой, перекатил его на опушку леса. Теперь надо выбрать удачный момент – и можно нападать.

Михаил осмотрел пулемет. Лента полная, жалко только одна; заправлена в лентоприемник. Оружие Второй мировой войны довольно простое, обращение с ним интуитивно понятно, и кто хоть раз держал в руках «АК-47» или нечто подобное, управится и с другим оружием.

Чтобы было удобно, Михаил уселся в коляску мотоцикла, выкинув прочь ранец убитого немца – чтобы не мешал.

На аэродроме кипела обычная жизнь. Механики возились с моторами, заливали топливо в баки, вооруженцы укладывали пулеметные и пушечные ленты в короба.

Михаил сразу обратил внимание, что к одной из двух палаток потянулись летчики. Их сразу можно было узнать по планшетам с картами, болтающимся сбоку на длинных ремешках.