Читать книгу - "Ночная смена. Остров живых - Николай Берг"

– Значит, напоминаю: если кровотечение – заткнуть дыру тампоном или индпакетом, кровь остановить, рану перевязать. Сломанные конечности не тормошить, обездвижить на два сустава минимум.

– Шин у нас нет, – доносится из строя.

– Пользуйтесь подручным. Вот я недавно магазин пустой на перелом примотал.

– Собираешься им курс лекций читать? – тихо, чтобы не ронять моего авторитета, деликатно спрашивает Ильяс. По тону понятно, что он категорически не одобряет мой почин.

– Только самое важное и то в двух словах, – так же негромко отвечаю я.

– Лучше им скажи, чтоб оружие держали наготове, но на предохранителе, поодиночке не шарились и не перестреляли друг друга сдуру.

Тут Ильяс прав. По возможности кратко говорю им это. Ильяс терпеливо выжидает конца речи и тут же распределяет мальчишек – кто с кем двигается.

Нам не удается спокойно добраться до цехов. Там была бойня. Но и здесь убитых валяется много. Вижу, что это, скорее всего, упокоенные. Погибшие лежат не так чтоб слоем, но проехать невозможно, а давить тела наш водитель Вовка категорически отказался. Благородно, конечно, но есть у меня смутное подозрение, что причина несколько иная. Впрочем, эти мысли я высказывать не собираюсь.

– Будем растаскивать, чтоб дорогу освободить. Мы с Андреем – на прикрытии с бэтээра, Серега – пулемет, держишь заднюю полусферу. Пятая и шестая тройки – оттаскивают, третья и четвертая – на прикрытии, меняются через десять минут – направление на вон ту маталыгу, что к нам ближе, резерв – у кормы бэтээра, – дает расклад Ильяс.

– Мне что делать? – спрашиваю у него, когда Ильяс лезет на бэтээр.

– На тебе ракеты. Если вдруг что нештатное, давай ракету. И посматривай по сторонам. Внимательно!

– Ильяс, как бы не укусили таскателей!

– Багров у нас нет. Веревочных петель не напасешься. А все одеты по-зимнему, в перчатках, так что только лицо беречь. Да и почищено тут уже.

– Пару багров я видел, – откликается курсант Званцев, носящий заодно дурацкую кличку Рукокрыл, он сейчас сидит за фарой-искателем.

– Где?

– На пожарных щитах.

– Третья и четвертая тройки, вместе со Званцевым-младшим принесите багры. Одна нога – здесь, другая – там.

– Нехорошо людей, как тюки какие, баграми кантовать, – отзывается один из посылаемых.

– Исполнять! Нам тут еще не хватает укушенных!

– Так они же упокоенные!

– Доктор видал такого – засадника, в куче мусора поджидал. И ваши тоже видали – под машиной прятался. Так что отставить базар – и бегом! Времени мало! Бегом, я сказал!

Что-то быстро стал Ильяс заводиться…

Посланцы скоро вернулись. Теперь бэтээр рывками продвигается по десять – пятнадцать метров и встает, подсвечивая фарами следующий участок пути. Пока ни одного зомби не попалось. А вот тела идут все гуще и гуще. Едем как по рельсам – не свернуть. В БТР уже накидали два десятка собранных автоматов, несколько бронежилетов, подсумки с магазинами. А мы еще не добрались до эпицентра.

Черт, какие нелепые потери – и катастрофические! То-то сухопутчики свалили большей частью. Такой провал деморализует мощно. Здорово, что у зомби скорость мала, а то добили бы оставшихся. Паника – страшная беда, бегущий в панике – легкая добыча.

У первой же брошенной маталыги сюрприз: дверцы заперты изнутри, люки закрыты. Кто-то успел запереться.

– Ну кто что скажет – зомбак там или живой? – спрашивает Ильяс.

– Постучите да спросите.

– Эй, есть кто живой? – грохает прикладом в стенку МТЛБ меньшой Званцев.

В ответ в брюхе стылой машины отчетливо лязгает передернутый затвор автомата.

И снова тихо.

Сидящий – или сидящие – не отвечает.

Зато затвором лязгают на каждый окрик.

Андрей внимательно послушал несколько раз, попросив остальных не шуметь, потом о чем-то поговорил с Ильясом и Вовкой.

Вовка явно отрицательно отнесся к сказанному – головой мотает.

Ильяс злится. В конце концов сам идет к кормовым люкам, руками показывает, чтоб все ушли из возможного сектора обстрела, и рывком открывает дверцу, отскакивая в сторону.

Опять лязгает затвор.

И еще раз.

– Вы что, первый раз на свет родились? – яростно спрашивает Ильяс.

– А чего ты хочешь? – осторожно осведомляется конопатый санинструктор, предусмотрительно стоящий сбоку от темной глыбы МТЛБ.

– Фонарь давай! – поворачивается ко мне Ильяс, отмахивается от попытки удержать его за плечо и выставляет фонарь так, чтоб ослепить сидящего в глубине машины.

Затвор лязгает несколько раз подряд.

Тогда наш командир, не скрываясь, забирается в проем двери и светит перед собой.

– Пятая тройка, вытаскивайте!

Заглядываю через его плечо. В луче фонаря, скорчившись в комочек и выставив перед собой автомат, сидит совсем мальчишка и дергает затвор автомата. Понятно, что слушал Андрей – магазин давно пуст, патроны при дерганье затвора не вылетают, не стукают по полу, не катятся… А вот физиономия пацана мне не нравится никак. Не в себе он.

Мимо лезут ребята из тройки. Внутри после короткого бухтения и звука пары пощечин начинается драка, и резкий визг бьет по ушам.

– Этот суконыш вылезать не хочет!

– Эй! Не бей его!

– Дык он кусается!

Сроду бы не подумал, что выковыривать из довольно просторного салона тягача худенького мальчишку окажется таким трудным делом. Ребятам с колоссальным трудом удается дотащить – или дотолкать, докатить – свихнувшегося к дверцам. Там он упирается, не переставая пронзительно верещать, да так прочно, что выдернуть его удается только совместными усилиями двух троек и Ильяса.

Причем он не дерется. Ему нужно только одно – спрятаться обратно в салон. Он просто выворачивается из хватающих его рук и бьется как здоровенная рыбина, тупо, бессмысленно, но неожиданно мощно для своих размеров. И этот режущий уши визг! Как у него глотка выдерживает?

Нам с трудом удается примотать его к носилкам, потом я колю ему весьма зверский коктейль, а Ильяс напяливает повязку на широко распахнутые запредельным ужасом глаза.

Не знаю, что сработало, но паренек затихает и только тихонько поскуливает.

– Свихнулся? – отдуваясь, спрашивает Ильяс.

– Скорее бы сказал, что это острый реактивный психоз, – отвечаю на не требовавший ответа вопрос.

– Неужели нельзя это сказать более русским языком? – не нравится Ильясу, когда кто-то шибко умничает.

– Да, свихнулся, – киваю в ответ.

– Вылечить можно?