Читать книгу - "Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин"

уже впился пальцами в моё плечо, его дыхание пахло чем-то средним между васаби и антисептиком.

— Ты должен, — он сделал паузу для драматического эффекта, — стать моим секундантом!

Прежде чем я успел понять, что происходит, в моей руке оказалась открытка с адресом какого-то клуба, а Фудзивара-сан, гордо задрав подбородок, вышагивал к выходу, на ходу надевая на голову странный головной убор. Вы видели те смешные шапки-тапочки с пандой, которые продают в автоматах? Вот именно такую, только с ушами кота «Hello Kitty».

— Человек-дождь, — вздохнула официантка, собирая со стола пустые бутылки, видимо оставленные предыдущими посетителями. — Он хороший человек, но каждую пятницу после работы он накачивается саке и начинает чудить — женщина крутанула пальцем у виска.

Подгоняемый любопытством и собственным человеколюбием, я вышел за своим новым «другом». Вечер перестаёт быть томным. У входа нас уже ждала толпа. Нет, не якудза с татуировками, она состояла из нескольких пожилых мужчин в идентичных костюмах, с такими же дешёвыми мечами. Один даже принёс полуразмокший от дождя щит из картона с расплывающимся нарисованным фамильным гербом.

— Это мой клуб исторической реконструкции! — гордо объявил Фудзивара-сан, с трудом удерживая равновесие. — Мы, кхе-кхе, восстанавливаем дух самураев! — Тут он грохнулся на колени передо мной, протягивая меч. — Будь нашим судьёй!

Нелепость ситуации разрывала связь с реальностью. Это они так радуются жизни по пятницам? А потом ещё говорят, что русские не умеют себя вести на корпоративах? И всё это происходило под проливным дождём. Он, конечно, лил уже намного слабее, но ничего сухого из одежды на мне уже не осталось.

Дальше произошло нечто, заставившее меня усомниться в адекватности этих немолодых людей. Шесть японских офисных работников средних лет, с серьёзными лицами размахивающих игрушечным оружием, устроили настоящий рыцарский турнир под караоке-версию песни Queen «We Will Rock You». Фудзивара-сан, изображая, видимо, Миямото Мусаси, умудрился запутаться в развязавшихся шнурках и упасть лицом в глубокую лужу, ненароком сбить очки с лица «противника», после чего начал кланяться так усердно, что стукнулся лбом о фонарный столб, испугаться собственного меча, когда тот зазвонил. Оказалось, в рукоять встроен будильник.

В кульминационный момент, когда по логике их баталии должен был решиться исход «великой битвы за Осаку», все разом достали из портфелей… ланч-боксы с домашней едой и устроили совместный ужин сидя прямо на тротуаре. Хорошо хоть дождь к этому времени затих и не добавлял им жидкости в еду.

— Самураи тоже кушали! — объяснил Фудзивара-сан, суя мне в рот онгиги с лососем. Его собственная порция состояла из жареной рыбы и риса, обильно политого кетчупом из красивой бутылки без этикотки. — Это секретный соус клана Фудзивара! — шепнул он, заговорщицки улыбаясь.

Некоторое время спустя мой новый друг решил проводить меня по вечернему городу. То, что последовало дальше, достойно отдельного манга-сериала. Сначала он пытался научить меня кататься на велосипеде-пауке (эти трёхколёсные грузовые), утверждая, что это «древний самурайский транспорт». Потом он в конбини купил набор для дартс и устроил соревнование по метанию дротиков в плакат с рекламой энергетика. На мосту Нисикибаши вдруг разрыдался, вспомнив, что забыл позвонить жене, а потом, поговорив с ней ровно десять секунд, заявил: «Она сказала, что я идиот. Пойдём есть такояки!»

Когда прорвавшееся наконец сквозь тяжёлые тучи солнце окончательно спряталось за горизонт и зажглись огни на улицах, мы сидели на ступенях торгового центра напротив моего дома, неторопливо потягивая тёплую колу из автомата. Фудзивара-сан, немного протрезвев, вдруг достал из портфеля настоящий кинжал танто в ножнах. Оказалось, что это антиквариат семнадцатого века. Повертел им у меня перед носом и убрал обратно.

— Мой пра-пра-пра, — он запутался в количестве «пра» и махнул рукой. — Дед был самураем. А я, — он потрогал свой помятый галстук, — продаю страховки.

В его голосе впервые появились нотки грусти.

— Но, когда держу меч, пусть даже игрушечный, — мужчина улыбнулся вдруг по-детски, — чувствую, будто могу защитить весь мир. Хотя бы от скуки.

— Понимаю, — кивнул я. — Иногда хочется развеяться и забыть о серых трудовых буднях и житейских проблемах.

— Вот-вот, — энергично закивал мой собеседник. — Каждый день смотришь на эти лица, постоянно должен быть улыбчивым, спокойным, вежливым. Не обращать внимания на нападки неадекватных клиентов, которых хочется убить, но ты должен постараться им угодить и уговорить купить эту чёртову страховку. И, только загрузившись саке и размахивая этим куском пластика, начинаешь чувствовать себя не частью серой биомассы, а свободным человеком. А ведь я не люблю саке, представляешь? Терпеть ненавижу! Хотя, наверное, глядя на меня сейчас такого не скажешь.

Я не стал никак комментировать его речь, просто с пониманием кивал. Снова разболелась голова и жутко хотелось домой, о чём я ему непрозрачно намекнул. На прощание он вручил мне тот самый пластиковый меч со стразами.

— Для храбрости, — сказал мужчина, поклонившись с достоинством настоящего даймё. А ещё оставил на салфетке номер телефона и корявую надпись нетрезвой рукой: «Ты — мой лучший кайсякунин!» Хм, меня посвятили в помощники самурая, звучит гораздо интереснее, чем курьер.

Этот меч я повесил дома на стену, прежде чем опуститься на диван. После такого вечернего похождения мне срочно требуется хотя бы несколько часов покоя. Я снял всю мокрую одежду и закинул в стиральную машину. Порошка осталось чуть больше чайной ложки, завтра надо купить, а на сегодня хватит.

Насквозь промокшую и раскисшую бинтовую повязку на голове не имело смысла оставлять, поэтому я от неё избавился, разглядывая шов в отражении в зеркале. Да, Джун, неплохо тебе досталось. Наложить новую повязку я сам не осилю, да и нечем.

Когда я наконец улёгся на диван, откуда-то вылезла Момо и легла со мной рядом, уткнувшись мне в бок прохладным носом. Я обнял псинку и закрыл глаза. По-моему, она захрапела даже раньше меня. Проваливаясь в дрему, я подумал: «Иногда, чтобы почувствовать себя героем, достаточно просто перестать бояться выглядеть дураком».

Глава 3

Утро началось с того, что Момо, моя французская бульдожка с лицом разочарованного философа, уселась мне на грудь и принялась пристально разглядывать мою голову, словно на её месте выросло что-то другое. Я попытался пошевелиться — голова закружилась, словно я только что сошел с карусели «Адская восьмерка», а тело отозвалось тупой болью где-то между «зачем я вообще жив» и «надо бы встать». Фурукава, хирург, оперировавший меня после травмы (а я до