Читать книгу - "Железное Сердце - Станислав Дарков"

мне странное чувство — смесь гордости и ответственности. "Будущее…" Я ещё не понял, какое место мне предстоит занять в этой семье, но уже ощущал, как на мои плечи ложится невидимая тяжесть.

Когда мы добрались до пересечения коридоров, Грегор потрепал меня по плечу:

— А теперь мне нужно к себе. Хочу разобрать кое-какие книги. Мы продолжим позже, братец.

— Хорошо, — кивнул я, наблюдая, как он уходит.

Я направился к своим покоям, замок у нас большой, так что только как я научился говорить, отец выделил мне небольшую комнату. Хотелось поскорее лечь спать,чувствуется усталость после всех событий дня. Детский организм хоть и полон энергии, но она быстро расходуется…Открыв дверь, я замер на месте: у моего стола стоял отец держа в руках какую-то из книг которые я читал. Его мощная фигура была будто изваянной из камня, а строгий взгляд смягчался лёгкой тенью одобрения.

— Хорошие книги ты читаешь, сын. — Он показал мне обложку книги, на которой красовалась надпись: «Трактат Мириона Айронхарта о теории и практики магии » — Помни, знания, помимо положительных результатов, могут провоцировать трагические события.

Внутри меня всё сжалось от страха, взгляд отца был очень серьёзен.

Мирион Айронхарт маг и учёный, изучавший магию в эпоху её развития. Он рассуждал о падении эльфийского господства и приход нового порядка, который разделит мир. Его работы стали основой для большинства магических практик.

— Отец, я…

— Максимус, — произнёс он, повернувшись ко мне. Его голос был глубоким и уверенным. — Я хотел поговорить с тобой.

— Да, конечно…

Он подошёл ко мне, положив тяжёлую руку мне на плечо.

— Сегодня на совете ты проявил себя достойно. Твоя идея насчёт укрепления путей снабжения через южные земли — это решение, которое никто из нас не ожидал услышать от маленького мальчика.

Я растерянно моргнул. Он заметил мою растерянность и усмехнулся:

— Не удивляйся, сын. Мудрость может проявляться не только с годами. Ты заставил меня задуматься над вещами, которые я до этого упускал из виду.

— Я просто… — начал я, но он остановил меня, подняв руку.

— Ты Айронхарт, — сказал он твёрдо. — Никогда этого не забывай. Мы — семья, но мы также опора для этого дома и для всех, кто живёт под нашим знаменем. Твоя роль здесь не менее важна, чем моя или Грегора.

Его слова пробудили во мне странную смесь гордости и лёгкой тревоги.

Отец посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, положил книгу обратно на стол и добавил:

— Завтра на рассвете я хочу видеть тебя во дворе. Уроки семейной чести начинаются с первых ударов клинка.

— Я не подведу, отец, — ответил я твёрдо.

Он кивнул, а затем вышел, оставив меня одного. Я присел на кровать, размышляя над его словами. Мой взгляд зацеился за окно. Приятный летний ветерок подёргивал пламя свечей в комнате.

Кажется, моё положение в семье становится более устойчивым. Я, конечно, ожидал, что ко мне будут относиться с недоверием, но то, что сам Деймон признал во мне равного Грегору, несомненно, согревает мне душу.

Надо лечь спать пораньше, чтобы не проспать завтрашнюю тренировку и не огорчить отца. Задув свечи и закрыв окно, я удобно устроился на кровати и уже через две минуты погрузился в сладкий глубокий сон.

Наступило утро, и первые лучи солнца уже пробивались сквозь витражные окна моего покоя. Несмотря на лёгкое волнение, я быстро оделся и направился во двор, как велел отец. Воздух был прохладным, но бодрящим, и я почувствовал, как пробуждение природы перекликается с пробуждением чего-то нового во мне самом.

Во дворе меня уже ждал отец. В одной руке он держал тренировочный короткий меч, в другой — деревянный щит. Его взгляд был серьёзен, но в нём читалась скрытая гордость.

— Ты пришёл вовремя, — сказал он, передавая мне меч. — Это хорошо. Айронхарты никогда не опаздывают.

Я кивнул, принимая оружие. Меч оказался тяжелее, чем я ожидал, и мне пришлось напрячь все мышцы, чтобы удержать его.

— Первое, что ты должен понять, Максимус, — начал отец, начертив мечом линию на земле, — бой начинается задолго до того, как ты столкнёшься с врагом. Побеждает тот, кто сохраняет хладнокровие и читает противника.

Я внимательно слушал, стараясь запомнить каждое слово.

— А теперь, покажи, как ты держишь меч, — сказал он, отступив на шаг.

Я поднял оружие, пытаясь воспроизвести позу, которую видел у брата и отца на тренировках.

Отец нахмурился, но не сурово, а с ноткой терпеливой критики.

— Плохо. Не держи его, будто это перо для письма. — Он подошёл и слегка поправил мою стойку. — Вот так. Ноги шире, рукоять крепче. Меч должен быть продолжением твоей руки.

После нескольких попыток я наконец сумел принять нужное положение, и отец кивнул одобрительно.

— Хорошо. Теперь слушай: всегда смотри в глаза противнику. Меч — это лишь инструмент. Бой выигрывается здесь, — он постучал себя по голове.

Мы начали с простых движений, отрабатывая удары и блоки. Отец двигался с удивительной лёгкостью, несмотря на свой возраст. Каждый его шаг был точным, а движения — выверенными. Я же чувствовал себя медленным и неуклюжим, но его спокойные наставления помогали сосредоточиться.

Так мы тренировались примерно 5 или 6 часов. Тело начало изнывать ещё в первые минуты… За нашей тренировкой успели понаблюдать все: мама, Грегор, Эйлин и Капитан, парочка слуг и несколько человек из городской знати.

Под самый конец, когда мы начали отрабатывать технику защиты от ударов, Деймон подсёк меня и я упал словно большой каменный идол. Я начал подниматься, на что отец улыбнувшись сказал:

— На сегодня достаточно, Максимус.

Я кивнул, вытирая пот со лба. Мышцы ужасно горели, а сам я был краснее помидора.

— Отец, — мы направились к бочке с водой, — а правда ли, что среди наших предков было много магов?

Он остановился и посмотрел на меня, задумчиво положив руку на грудь а другой потрепав бороду сказал:

— Да, в нашей семье были маги, как и во многих других родах того времени. Но магия — это не то, чем можно гордиться в нынешнем мире. Как ты знаешь, сейчас она запрещена. Поэтому изучать её себе дороже.

— Но если бы магия была доступна… ты бы хотел, чтобы я изучал её? — тихо спросил я.

Отец посмотрел на меня долгим взглядом, в котором смешались строгость и нежность а