Читать книгу - "Дорога на юг - Алекс Войтенко"

это был всего лишь цвет, неправильно выбранный цвет, наверняка они достаточно прочны. На одном из домов несколько больших размеров, чем все остальные висел флаг Соединенных Штатов, и небольшая вывеска, говорящая о том, что здесь находится полицейский участок города Уэйлса. Чуть поодаль находилось здание Лютеранской церкви, рядом с ним продовольственный магазин, а напротив начальная школа.

Припарковавшись рядом с полицейским автомобилем, я подхватил свои документы и пошел «сдаваться». Не успев сказать и пары слов, услышал обращенное ко мне замечание от грузного полицейского офицера, развалившегося на кресле-качалке возле окна, закинувшего ноги на подоконник с сигарой в зубах, и надвинутой на глаза шляпой. Из-за чего казалось седые усы топорщившиеся над сигарой двигались так уморительно, что я не смог сдержать улыбки.

— Ты зря припарковался на этом месте, парень. Оно предназначено для начальства, которое, если вдруг изъявит желание появиться, будет очень недовольно твоим проступком.

Решив не спорить с полисменом, спросил.

— Скажите пожалуйста, сэр, где мне стоит встать, чтобы не вызвать чьего-то неудовольствия.

— Можешь оставаться на месте. — Все так же, не вынимая изо рта сигары, сквозь зубы процедил офицер. — Раньше послезавтрашнего дня, я никого не жду.

После чего вынул изо рта сигару и повернув ко мне голову спросил.

— Что у тебя за вопрос парень, ты вообще откуда прибыл, что-то я не видел тебя здесь раньше. И где ты взял такую ржавую колымагу?

— Понимаете, сэр, я, как бы это сказать?

— Говори, как есть парень, — перебил меня полицейский, — поверь мы для этого здесь и находимся, чтобы выслушивать таких как ты, и направлять их на путь истинный.

Сказав это мужчина на мгновение замолчал, а после во весь голос расхохотался. Немного успокоившись, он еще продолжая улыбаться спросил.

— Ты заметил? Это все нравоучения нашего падре, еще немного и я смогу вещать это не хуже него, стоя за кафедрой.

Произнеся это, он вновь рассмеялся и наконец успокоившись, спросил.

— Так что у тебя случилось парень. Выкладывай и ничего не бойся.

— Я бы хотел попросить убежище, но не знаю, к кому обратиться с этим вопросом.

— Убежища? Ты стал свидетелем преступления и хочешь защиты? Или ты сам кого-то убил, и хочешь, чтобы полиция защитила тебя от произвола?

— Нет, сэр, совсем нет.

— А что же тогда?

— Я нарушил границу.

— В смысле?

— Понимаете, сэр. Позавчера, я угнал лодку и сбежал из Советского Союза, сюда в Америку. И мне очень бы не хотелось возвращаться обратно. Боюсь ничего хорошего меня там не ждет. Так что я, как бы это сказать — перебежчик. Именно поэтому, я и хотел бы попросить политического убежища.

После моих слов мужчина вмиг подобрался, скинул ноги с подоконника и стал серьезен.

— Ну ка повтори еще раз, что ты сказал? И предупреждаю тебя о том, что твои показания будут записываться.

— Я понимаю сэр.

Офицер поставил на стол микрофон включил на запись магнитофон, который до этого момента стоял на тумбочке и произнес.

— Итак, что с тобою произошло, из-за чего, ты вдруг оказался здесь.

— Позавчера, а точнее первого августа 1978 года я на лодке, которую одолжил у моего хорошего знакомого, пересек государственную границу между СССР и Соединенными Штатами Америки, в двадцати милях севернее островов Ратманова и Крузенштерна, и высадился на берег Аляски в тридцати милях северо-восточнее этого поселка, возле какого-то полуразрушенного дома. Это можно проверить, лодка на которой я переправился через пролив, наверняка находится до сих пор там. В этом доме я надеялся найти помощь, но там никого не оказалось.

— Если ты говоришь о доме старого Августа Вольфа, там и не могло никого оказаться, с тех пор как с ним произошел несчастный случай, вот уже два года, там никто не живет.

— Я не знаю, кому именно принадлежал этот дом, сэр, но в разрушенном гараже, я обнаружил этот пикап. — указав рукой за окно я продолжил. — Я неплохой механик, сэр, и мне удалось завести двигатель, и вернуть машину к жизни. Боюсь в противном случае, я добрался бы сюда гораздо позднее. Вот я здесь, и хотел бы попросить политического убежища, для того, чтобы меня не отправили обратно в СССР. Ничего хорошего там меня не ждет.

— Успокойся парень, никто тебя туда не отправит. Если ты конечно не преступник, но в любом случае это буду решать не я. У тебя есть оружие?

— Да, сэр. — услышав мой ответ, офицер потянулся к своему пистолету.

— Нет, нет сэр. Не здесь. У меня в машине имеется охотничий карабин Симонова и пистолет Макарова. На карабин, имеется разрешение, вот мои документы, — добавил я, протягивая все, что у меня было офицеру.

— На пистолет, увы, нет, в Союзе запрещено иметь личное оружие. Поэтому ствол можно сказать нелегальный.

— Зачем тогда он тебе нужен, парень?

— Я охотник, сэр. И всегда охотился на территории советского севера. То есть на Камчатке и Чукотке. Иногда наличие быстрого и короткого ствола, может спасти жизнь.

— В этом ты прав, парень. Здесь на севере это необходимо. Скажи, почему ты решил перейти границу и сбежать из СССР?

— Я не знаю, сэр, настоящей причины моего побега. Точнее я не думал совершить его именно сейчас.

— Как это так? — Удивленно переспросил офицер.

— Дело в том сэр, что до сих пор я работал механиком-дизелистом, на судоремонтном заводе в Усть-Камчатске. Это небольшой городок рядом с Петропавловском-Камчатским. Оттуда меня отправили на ремонт дизеля в Инчоун, это поселок, на северном побережье.

— Знаю такой, продолжай.

— Я уже заканчивал ремонт двигателя, когда в поселке появились представители КГБ. Мой хороший знакомый предупредил меня, что слышал разговор о том, что они пришли за мной. Якобы нашлись неопровержимые доказательства того, что я собираюсь сбежать из страны. Именно поэтому, меня хотели арестовать. В СССР это считается преступлением равным государственной измене. И ничего хорошего от этого ждать не приходится. Узнав об этом, я в тот же вечер, угнал лодку и перешел границу.

— Понятно. У меня есть несколько вопросов к тебе. Первый, что это за знакомый, который мог узнать такие вещи. Не думаю, что о подобном офицеры КейДжиБи, болтают на каждом углу.

— Мой друг, сын председателя колхоза в котором я занимался ремонтом дизелей рыболовецких судов. По его словам, они потребовали у председателя моего