Читать книгу - "Гонщик - Антон Орлов"

Симпатия – симпатией, а дело – делом. Саймон начал прикидывать, как бы организовать драку с участием Пенгава. Само собой, никаких репортеров поблизости случиться не должно: «Перископ» потому и ворочал миллионами, что выбрасывал на рынок уникальные материалы, которых больше ни у кого не купишь. Значит, скандал должен произойти не на публичном выступлении, а где-нибудь в тихой обстановке. Только с кем бы Пенгава стравить?.. В поисках подходящей кандидатуры Саймон запросил у компьютера «Перископа» информацию обо всех зарегистрированных на Ниаре лицах, имеющих какое бы то ни было отношение к Манокару, – и наконец нашел.

Тина Хэдис, два года назад нелегально эмигрировала с Манокара. После этого работала по контракту на Тергароне, подверглась там экспериментальной операции по киборгизации человеческого организма. На Ниар прибыла недавно, в качестве туристки. То, что надо, усмехнулся Саймон. Он выяснил, в каком кафе она обычно ужинает, и сходил посмотреть. Тина ему не понравилась. Вообще-то, ее можно было бы счесть привлекательной, если б не черный браслет киборга и не взгляд – слишком твердый, внимательный, испытующий. Людей, которые так смотрят, чертовски трудно обрабатывать, это Саймон знал по опыту.

Несколько дней спустя он под видом почитателя пробился к Пенгаву и, выразив свое восхищение его речами («о, если бы наши развращенные политики могли понять вашу правоту!»), осторожно ввернул:

– Жалко, что у вас тут есть недоброжелатели, которые изо всех сил стараются очернить и вас, и великий Манокар…

– Я привык к нападкам, – с достоинством ответил кандидат в президенты. – Я дожил до седины, заботясь о благе народа! Манокар не пойдет по тому пути, который избрали для себя так называемые высокоразвитые миры, мы сохраним свои истинные ценности и свою самобытность!

– Ее зовут Тина Хэдис. Незаконная эмигрантка, вы, наверное, слыхали о ней? Она смеется над вами и называет вас, – Саймон перешел на осторожный стыдливый шепот, – самым паршивым в обитаемых мирах козлосвином. Да за такое надо отдавать под суд! На Манокаре ее бы судили, правда?

– На Манокаре, – благородное лицо Пенгава в считаные секунды приобрело кирпично-красный оттенок, – ее бы подвергли публичной порке, а потом побили камнями!

– Она это всем говорит, – в душе ликуя, добавил Саймон последний штрих.

Назвать манокарца козлосвином – это оскорбление, хуже которого не сыщешь. Козлосвины громко и противно орали, мерзко воняли и в придачу были стерильны. В тот же вечер Пенгав отправился разбираться с Тиной. Саймон, как бы невзначай назвавший ему адрес кафе, естественно, опередил его, даже успел по дороге изменить внешность и к началу скандала удобно расположился за соседним столиком. Он выполнил свой долг – отснял нужный «Перископу» материал, хотя было мгновение, когда ему хотелось на все плюнуть и побежать за полицией. Результат получился немножко не тот, на какой Саймон рассчитывал: драки не вышло, до бесчувствия избитый Пенгав не успел даже пальцем дотронуться до Тины Хэдис. А ведь она и со мной так может, подумал Саймон, вмиг потерявший аппетит, хотя подавали в кафе отлично приготовленные морские деликатесы. Окончательно ему испортили настроение свидетели – трое людей, один серый незиец и парочка покрытых белесым пухом кесолцев: обступив ворвавшихся в финале полицейских, начали назойливо твердить, что «этот тип сам приставал к девушке и первый замахнулся». Словно и не заметили, что на правом запястье у «девушки» тускло блестит устрашающий черный браслет!

– А вы что можете сказать? – спросил полицейский офицер у Саймона. – Вы ведь сидели рядом.

– Я ничего не видел, – выкрутился Саймон. – Моя религия предписывает перед принятием пищи погрузиться в себя, отключиться от внешнего мира. Кажется, за соседним столиком шумели, это мешало мне сосредоточиться…

Ему удалось улизнуть от полиции, а через несколько дней шеф поздравил его с первым крупным успехом, выплатил премию и повысил зарплату. К Саймону вернулось хорошее самочувствие. Шеф похвалил его за проявленную изобретательность и впервые предложил попробовать мейцан, тогда Саймон и узнал, каково это – ощущать себя богом.

Пенгав, будучи искушенным политиком, тоже сумел обратить стычку с Тиной себе на пользу: перед манокарскими избирателями он предстал подвижником, пострадавшим ради утверждения истинных ценностей.

– …Эта тварь поносила Манокар и угрожала, что убьет меня, если я не предам свою родную планету, – рассказывал он в телеинтервью, вернувшись домой. – Но я не дрогнул! Я и впредь обещаю вам, дорогие сограждане, ни перед кем и ни перед чем не отступать, отстаивая интересы нашего гордого народа!

Когда он стал президентом, Тину начали преследовать манокарские спецслужбы. Саймона порядочно злило то, что они вот уже восемь лет ничего не могут с ней сделать: а вдруг она однажды догадается, что президента на нее натравил некий эксцессер, и решит отомстить?.. Таким, как она, не объяснишь, что без эксцессеров жизнь была бы вялой и неинтересной. Она этого просто не поймет.

Саймон еще раз оглянулся, но Тины позади не было. Он глубоко вздохнул, освобождаясь от страхов. Тина не знает. И нет никого, кто мог бы открыть ей правду (кроме шефа и коллег, но те не выдадут – он ведь ценный сотрудник). А теперь… Для верности все-таки стоит обработать Омхедегари. Саймон отправился искать их, с удовольствием предвкушая, как испортит им настроение, – его всегда раздражали влюбленные парочки. Волноваться не о чем. Он – закулисный хозяин этого мира. Пока мейцан действует, никакая сила его не остановит.

Спустившись на четвертый ярус – тут находились автоматизированные кухни, – Тина почти сразу нашла то, что требовалось: большой круглый бак, накрытый металлической крышкой с ручкой в центре, в таких обычно транспортировали питательное желе для тихарриан. Тина позаимствовала крышку и прижалась к стене у входа в лифт. Живых поваров поблизости не было (они редко сюда заглядывали, полагаясь на автоматику), а немногочисленные роботы, таскавшие по коридору контейнеры с продуктами, не стали возражать против ее действий. Коридор был облицован блестящей белой плиткой, с потолка свешивались на цепях старинные цилиндрические светильники. Через несколько минут из лифта выскочили агенты. Первый был вооружен парализатором, второй держал наготове игломет, замаскированный под карманный словарь.

Парализатор Тина выбила ударом ноги – его владелец с болезненной гримасой отскочил назад, но потом кинулся поднимать оружие. Другой агент направил на Тину игломет. Слабо звякнул металл о металл. Она пользовалась крышкой, как щитом, и после четырех выстрелов агент, выругавшись, спрятал «словарь» и попятился к лифту – очевидно, иголки кончились. Это наверняка очень дорогой наркотик… За истекшие восемь лет правительство Манокара немало средств потратило на то, чтобы выловить Тину Хэдис; эти деньги уходили, как вода в песок, и Тина подозревала, что солидная доля оседает в карманах у высокопоставленных чиновников секретных служб.

Первый снова целился в нее из парализатора. Отскочив в сторону, она перехватила ненужную теперь крышку за край и метнула в него – могла бы в горло, но ей не хотелось портить свое досье убийством, и крышка врезалась агенту в живот. Он согнулся, хватая ртом воздух, выронил парализатор и осел на пол. Тина завладела оружием, в ту же секунду от парализатора осталась одна рукоятка. У второго агента, кроме игломета, имелся еще и бесшумный пистолет. Тина отпрыгнула – новая пуля ударила в стену рядом с ее коленом, брызнули осколки облицовочной плитки. Она знала, что убивать ее этот тип не намерен, ведь Манокару нужна не ее смерть, а моральная победа, за труп агенты вряд ли получат премию. Но ранить, пожалуй, может. Еще один прыжок, и она укрылась за корпусом робота, только что выплывшего из грузового лифта вместе с антигравитационной платформой, полной грязной посуды. На мгновение высунувшись, Тина ухватила с платформы первое, что попалось под руку, – трехлитровую кварцевую емкость с узким горлышком, из таких пили кудонцы. Следующая пуля разнесла вдребезги некоторую часть посуды. Робот невозмутимо продолжал двигаться с грузом осколков к моечной.