Читать книгу - "Корабль - Андреас Брандхорст"

– Да, это главный артефакт. Он может оказаться не просто кораблем, а целой космической станцией.

– Распределительной? – с надеждой в голосе спросил Адам.

Он вспомнил, что Бартоломеус и другие Аватары Кластера часто говорили о существовании гипотетического узлового пункта межзвездного Каскада Мурии, распределительной станции, позволяющей менять направление движения по Каскаду.

– Вот тебе возможное объяснение гравитационной аномалии: объект большой массы давит в одну точку пространства-времени, образуя глубокий прогиб.

– Возможно, это вход в Каскад, – улыбнулась Ребекка.

На миг Адам увидел ее такой, как раньше, перед исследованием на бессмертие, окончившимся неудачей. Этот образ крепко засел в памяти.

– Возможно, найдется ключ к технологической сокровищнице Мурии, который мог всегда лежать там, – продолжила свои рассуждения Ребекка. – Вероятно, холм – это корабль, переходящий в подземную станцию. Вот бы удалось включить двигатель и скопировать его конструкцию…

– Если от него вообще что-нибудь осталось. Корабль… – проговорил Адам.

В воображении Адама появился почти забытый образ. Это был корабль, но не космический, предназначенный для путешествий между планетами и звездами. Адам увидел судно с корпусом из гнутых досок. В лицо дует ветер, а парус качается, словно вишня в саду бессмертных родителей Адама. Перед ним сидит двадцатисемилетняя Ребекка, юная и стройная. Она улыбается каждой волне, подступающей к берегу, ловя открытыми ладонями брызги. Позади, у румпеля, сидит отец Адама – Конрад, которому тогда было триста сорок лет, тем не менее он выглядел ничуть не старше Ребекки – в ходе обследования его биологические часы установили на отметке в тридцать лет.

«Адам?»

Вероятно, если бы он сейчас находился в своем девяностодвухлетнем теле на Земле с системой жизнеобеспечения коннектора, то начал бы моргать. Но у этого тела – неполноценного, служащего лишь вместилищем духа – нет глаз, способных на это.

«Как же давно я не вспоминал о нем? – ужаснувшись, подумал Адам. – А когда виделся с ним в последний раз?»

– Адам? Ты в порядке?

Старик поднял руку, и послышалось жужжание сервомотора:

– Все хорошо. Старые воспоминания. – Он стоял позади Ребекки и смотрел на шаттл. –  Жаль, что мы проводили слишком мало времени вместе.

– Чтобы предаваться воспоминаниям? О, Адам, мы еще поговорим. После того, как получим первые результаты исследований.

Минуту спустя они уже разошлись по своим шаттлам – один летел на пятую планету системы Лебедь-29, находящуюся на расстоянии более чем полмиллиарда километров, а другой – на ближайший желто-коричневый шар напротив второй планеты.

Адам ощутил защитное поле, создавшее вокруг него электромагнитный кокон, оградившее от турбулентности при подъеме шаттла в верхние слои атмосферы. Он услышал характерный шум обмена данными между бортовой системой его зонда с первым, оставшимся на орбите, но не обратил на это внимания, думая о том, что Ребекка говорила «мы», в том числе имея в виду и «колонизированные системы». Она подразумевала планеты и спутники в различных звездных системах, куда отправились машины с Земли, не настолько интеллектуально развитые, как Кластер, и это объясняло качество и диапазон межпространственной связи.

«Можно ли называть это колонизацией? – спрашивал себя Адам. – И к чему здесь можно применить „мы“?» Единственным человеком в этой бездне глубиною во множество световых лет был он, девяностодвухлетний старик, смертный в мире бессмертных в конце своего жизненного пути, дряхлый и немощный, но сильный духом. Мужчина, которого можно послать через коннектор к далеким звездам. Старику приходится иметь дело с дегенерацией нейронов – распадом, ухудшающим сознание, но улучшающим особенность, важную при отправке через коннектор. Нечто подобное в течение многих лет говорил ему Бартоломеус. Никаких деталей старик больше не помнил. Хотя, возможно, это не такое уж и большое достоинство на фоне огромного числа недостатков. Не исключено, что именно оно играло решающую роль, потому что не создавало такого противодействия квантовым ограничениям и связи, как сильный дух. Тысячу лет назад, когда первые зонды машин, приблизившись к скорости света, покинули пределы Солнечной системы, кто-то назвал Говорящих с Разумом Говорящими Душами, хотя их дух мог перемещаться и ментально контактировать, только когда они летят к месту назначения во взятом напрокат обличии.

– Мы важны, – пробормотал Адам, пока шаттл набирал ход.

Судя по конструкции, он предназначался для перевозки грузов, а не пассажиров.

– Пожалуйста, повторите вашу команду, – произнес пилот шаттла – простой конденсат разума, не обладающий собственным сознанием.

Адам придвинул к себе устройство для передачи речи.

– Я не отдавал никаких команд, а всего лишь размышлял вслух, – сказал он.

– Приготовьтесь, – сказал пилот. – Облака слева и справа по борту.

Адам ощутил беспокойство.

«Я еще не привык к этому телу», – убеждал он себя. Хотелось бы, чтобы эмоциональное подавление и стимуляция интеллекта работали лучше.

Небольшие колебания от прохождения через облака ощущались даже несмотря на электромагнитный кокон. Адам терпеливо ждал, пока пройдет тряска.

– Меня беспокоят перепады настроения, – сказал он пилоту. – Можешь с этим что-то сделать?

– Нет, – ответил тот. – У нас сложности с доступом к ресурсам. Мое окно передачи данных слишком мало.

Пилот не предлагал вернуться на большой корабль, чтобы Адам мог лучше подготовиться к миссии, и это было довольно странно. Машины и вправду торопились.

Адам наклонился, насколько позволяло защитное поле, и посмотрел в иллюминатор. Снизу тянулись остатки морей, разветвленная система каналов и руины города, наполовину погребенные под слоями пыли, песка и обломков. Увиденное почудилось Адаму знакомым: именно этот пейзаж показывал ему Бартоломеус. Скоро он сможет не только видеть руины, но и прикоснуться к осколкам, на которых лежали тени чужого прошлого.

Следы внутренних морей, каждый лишь немного больше озера, блестевшие в лучах заходящего солнца, вновь погрузили Адама в воспоминания. Перед ним проплыли образы сверкающих вод холодного северного моря, на берегах которого в мае цвели отцовские вишни. Всего несколько тысяч лет назад в это время года там лежал снег, но теперь уже можно было купаться в прохладной воде. Молодой Адам – ему в тот день исполнилось двадцать два года – сидел на пристани рядом с парусной лодкой, построенной для отца машинами, смотрел на морскую гладь и думал о том, чего бы хотел себе пожелать. С террасы на склоне доносились голоса и музыка. Там его ждали родители и десятки гостей. Наверняка они все бессмертные. Адам быстро посчитал. Суммарно возраст всех гостей составлял почти полмиллиона лет.

«Еще 8 лет, и я стану таким, как они», – подумал он, болтая ногами в чистой воде, смотря, как волны сходятся под его ступнями, которые он медленно то опускал в море, то вытаскивал из него. Нужно лишь наклониться, оттолкнуться, и полностью погрузишься в холодную воду. Адам чувствовал, что это был самый странный момент его жизни. Он уже был готов прыгнуть, но тут уловил звук приближающихся шагов, повернул голову и увидел молодую девушку, с которой всего лишь час назад его познакомил отец, намекая на нечто большее. Ребекка была