Читать книгу - "Аристократы улиц 1 - Александр Майерс"

— Сослуживцы тебе важнее семьи? — невозмутимо поинтересовался я.

— Осуждаешь? — холодно спросил Николай, глянув на меня.

— Нет. Ты можешь сам решать, быть офицером или князем. Но если ты откажешься от титула, он перейдёт Владиславу.

— Именно это меня беспокоит, — пробурчал Коля.

Наш брат Владислав был уродом в семье, и все об этом знали.

Само собой, дело было не во внешности. Просто, говоря языком моего старого мира, он был мажором и раздолбаем. Тратил отцовские деньги, спуская их на дорогие цацки, выпивку и женщин.

Но его амбиции при этом были чрезвычайно высоки — Влад считал, что весь мир лежит у его ног лишь потому, что он родился в богатой княжеской семье.

Одним словом, типичный золотой ребёнок, донельзя избалованный и лишённый моральных ориентиров. К тому же он не раз был замечен в общении с сомнительными личностями, связанными с преступностью.

Поэтому мы с Колей понимали, что отдавать ему власть рискованно. Это может пошатнуть могущество рода и уничтожить добрую славу, копившуюся поколениями. Владислав и без того успел запачкать честь Тарковских.

— Понимаешь, Эспер, — продолжил Николай. — Я военный и всегда хотел им быть. Мы с отцом решили, что как только я получу звание майора и отслужу ещё год-другой, то стану командиром родовой гвардии.

— Ты и без того мог бы им стать, — заметил я.

— Знаю. Но Тарковские ни с кем не воюют, в отличие от императорских войск, — Коля усмехнулся. — Я хотел получить настоящий боевой опыт. Но чем дольше я служу, тем чаще думаю, что хочу остаться в Кирасирском полку навсегда. Полковник напрямую сказал, что видит меня своим преемником.

— Если ты станешь командиром Кирасирского, это сделает большую честь нашему роду, — сказал я. — Но кто тогда станет князем?

— Ты, — Николай перевёл взгляд на меня. — Через несколько дней тебе исполнится восемнадцать, а я официально вступлю в права. Я исключу Владислава из линии наследования, а затем сложу титул. Он перейдёт к тебе.

В тот момент у меня возникло чувство, будто на сердце повесили пудовую гирю. После смерти отца мне и без того было тяжело, а теперь старший брат решил взвалить на меня такую ответственность.

В то же время я понимал, что всю новую жизнь меня к этому готовили. Отец прекрасно понимал, что Влад не годится на роль главы рода, а Николай воюет и запросто может погибнуть. Таким образом, я был реальным кандидатом на титул князя.

Скрипнув зубами, я покачал головой.

— Не хочешь? Или боишься, что не справишься? — положив ладонь мне на плечо, спросил брат.

— Справлюсь. Просто это неожиданно, — сказал я.

— Папа умер слишком внезапно, — хмуро согласился Николай. — И знаешь, мне кажется…

— Эй, братья! — раздался голос Влада. — О чём вы там шепчетесь?

Средний княжич приближался к нам. Его волосы были растрёпаны, на лице темнела неаккуратная щетина. Владислав не удосужился побриться даже перед погребальной церемонией. В руке он держал открытую бутылку португальского портвейна.

— Мы не шепчемся, — ответил Коля. — Просто я делился с Эспером своими мыслями.

— А со мной поделишься? — ухмыльнувшись, спросил Влад.

— Конечно. Только лучше наедине и завтра утром.

— Почему завтра?

— Чтобы ты протрезвел.

— По-твоему, я пьян, братишка? — Влад фыркнул и сделал глоток. — Ты меня пьяным не видел.

— Трезвым я тебя тоже давно не видел, — поморщился Николай.

— Ты просто редко бываешь в поместье! Торчишь в своём полку или с басурманами воюешь. Совсем про семью забыл!

— Я укрепляю честь семьи своей службой. А что делаешь ты?

Чувствуя, что намечается конфликт, я решил вмешаться:

— Братья, не ссорьтесь. Сегодня точно не время для этого.

— Не указывай нам, что делать, мелкий, — Владислав ткнул в меня горлышком бутылки.

— Будь поуважительнее с братом, — нахмурился Николай.

— С чего бы? Он младше меня и не настоящий брат. Матушки-то у нас разные. Ладно, ладно, Коля, не сердись! Эспер прав, конечно. Не будем ссориться. Сегодня день скорби.

Сделав серьёзное лицо, Влад хлебнул портвейна и протянул бутылку Коле.

— За нашего отца! — объявил он. — Да примет его Перун, как сына!

Никто в нашей семье не был религиозен. Но подобная фраза была своего рода традицией.

— Да примет его Перун, как сына, — эхом ответил Николай, сделал маленький глоток и вернул бутылку Владу.

— Да примет, — сказал я.

— Выпей с нами, младший, — Владислав сунул мне портвейн.

— Нет, спасибо.

— Почему это?

— Мне ещё нет восемнадцати.

— Какой ты правильный, — поморщился Влад. — Даже в память об отце не выпьешь?

— Не думаю, что оскорблю его память таким отказом. Простите, старшие, — я коротко поклонился. — Я хочу побыть с матерью и сестрой.