Читать книгу - "Конан и карусель богов - Ник Перумов"

где они еще остались, – мыслящие бессмертные деревья, деревья с человеческими лицами… Бессчетные века они внимали всему, что происходило в мире. Еще сильнее их занимали события в звездных пределах, в обителях Богов и небожителей. Через немногих посвященных великое знание приходило в мир людей – и тех, кто жил до них, – отвращая мыслящих, наделенных душой существ от путей Зла. И издавна – наверное, с самых первых дней существования этой рощи – Боги Тьмы старались уничтожить ее. Шесть других, подобных этой, уже пали. Моя – последняя. Если замыслы Тьмы воплотятся, Светлым Божествам – таким как Митра, Асура, Индра или твой Кром – вряд ли удастся устоять перед натиском ратей Сета, Великого Змея, Повелителя Ночи, Властителя Демонов… Слышал ли ты, Конан, когда-нибудь о Зеленом братстве, о Зеленых храмах? Это священные обители тех, кто постигает мудрость тысячелетий, накопленную свайолями. Они, эти посвященные, не ищут ни власти, ни богатства. Они лишь стараются хотя бы немного усмирить бушующие в людях звериные страсти, их безумную тягу к уничтожению себе подобных…

– Слушай, давай по-простому, – бесцеремонно перебил дриаду Конан.

Для него в ту пору подобные разговоры значили не больше, чем жужжание мошкары вечерней зарей. Мысли его были сейчас заняты одним – как выбраться отсюда? Киммериец совершенно не собирался класть свою голову во славу каких-то там деревьев-уродов, не иначе как странных южных Богов, обзаведшихся человеческими лицами… «Я должен выбраться отсюда!» – звенело в ушах киммерийца. Он не обратил внимания даже на признание Айаны в том, что она – не человек.

– Ты обманула меня, женщина. Когда мы уговаривались, ты не сказала ни слова о том, что роща заколдована; ты не сказала ни слова о том, что охранять ее мне придется не от каких-нибудь там охотников за редкими древесными маслами – а от демонов Тьмы, если я правильно тебя понял! Благодарю покорно, – он издевательски поклонился, – с меня хватило одного ожившего мертвеца, оказавшегося куда как прытким! Вот тебе твое золото, и отправляй меня обратно, слышишь?! Я не заключаю союзов с теми, кто не держит слова.

– Я не отправлю тебя обратно, Конан из Киммерии, – звенящим от волнения голосом ответила Айана. – Можешь не верить мне, но дорогу домой тебе закрывают чары куда сильнее моих. И лишь проведя здесь оговоренный срок, ты сможешь вернуться. Если хочешь, убей меня – может, тебе станет от этого легче. Моя жизнь – ничто в сравнении с жизнью этих последних свайолей. А кроме того, убив меня, ты все равно не сможешь вернуться. Тебе так или иначе придется вступить в бой с теми, кто вот-вот появится здесь, – иначе они сотрут с лица земли и саму рощу, и всех, кто окажется в ней.

– А чего это ради я буду сидеть здесь и ждать, пока меня сожрет какой-нибудь дракон? – возразил киммериец. – Оставайся себе в своей роще, а я устроюсь где-нибудь поблизости. Тридцать три дня уж как-нибудь проживу!

– Всемогущий Кром, что же случилось с лучшим из твоих суровых сыновей? – с мукой в голосе воскликнула вдруг Айана, поворачиваясь к северу. – Тот, кто раньше бросался в бой по первому зову сердца, ныне торгуется, словно последний наемник, да еще и трусливо бежит от опасности!

Рык взбешенного Конана заставил бы поджать хвост и убраться восвояси самого льва.

– Твои крики никого и ни в чем не убедят, – заявила Айана. – Ты просто трусишь, а я еще считала тебя самым лучшим бойцом Заморы!

Старый как мир прием тем не менее достиг цели. Некоторое время Конан еще продолжал бушевать, однако мало-помалу его гнев проходил.

– Войдем в рощу, – предложила Айана. – Ты должен взглянуть на все собственными глазами.

Все еще недовольно бурча – он терпеть не мог, когда ему что-то навязывали, – киммериец последовал за дриадой.

И едва он пересек границу отбрасываемой ближайшим деревом тени, как мир вокруг него вновь волшебным образом изменился. Воздух сделался необыкновенно свеж, чист и полон благоухания. Нежно-изумрудная листва, казалось, слабо светилась под лучами яростного солнца. Здесь почти не оказалось подлеска – величественные деревья возвышались в гордом одиночестве, и извивы их мощных корней прикрывали лишь толстые слои сухих опавших листьев. Конан сделал один шаг, другой, третий – идти по упругой земле было невыразимо приятно, хотелось сбросить сандалии и пройтись босиком, и он немедленно сделал это, тотчас же ощутив, как его ноги забывают об усталости. Ступни словно бы покалывали тысячи и тысячи мельчайших иголок, и это ощущение почему-то казалось киммерийцу очень приятным. Он потянулся, с хрустом разминая суставы, и вдохнул полной грудью, впивая этот воздух, точно самое лучшее старое офирское вино…

– Идем, идем за мной, я покажу тебе свайолей! – Айана уже бежала вперед.

Словно в полусне, киммериец шагал за ней. Он впервые в жизни оказался в столь прекрасном месте; разве могли сравниться с ним полные мертвой роскоши дворцы земных владык, которые ему не раз приходилось освобождать от кое-каких небольших, но ценных предметов обстановки или убранства! Дикая душа Конана, выросшего среди суровых, но девственных лесов и гор, смутно ощутила нечто родное; глубоко-глубоко в памяти, где хранились воспоминания об отце, родился отклик; сперва он причинял лишь беспокойство, но мало-помалу беспокойство это стало перерастать в твердую уверенность – он не может бросить такое место на произвол судьбы… пусть это покажется глупым какому-нибудь Вардубу, не говоря уж о Фархизе, но… так похожую на его родные места рощу и впрямь нужно защищать.

Киммериец отлично понимал, что внешне этот небольшой лес имеет весьма мало общего с теми чащобами и отвесными горными кручами, среди которых рос Конан. Но было здесь и нечто неуловимое, чему неискушенный в высоких словах северянин не мог подобрать соответствующего определения, но что он четко ощущал своим острым чутьем варвара, ощущал – и не мог ошибиться.

Конан брел, не думая ни о чем, стараясь лишь не терять из виду мелькавшую впереди спину Айаны, когда дриада неожиданно остановилась, а в следующее мгновение киммериец ощутил направленный на него пристальный взгляд.

Глава 3

Они стояли перед невысоким и очень странным деревом, Конан ни разу в жизни не видел ничего подобного. Прямо из земли поднимался неохватный ствол, или, вернее, группа плотно прилегавших друг к другу тонких коричневатых стволов, покрытых гладкой, блестящей корой, почти неотличимой от сильно загоревшей человеческой кожи. На высоте примерно двух ростов Конана эти прямые, точно стрелы, стволы буквально взрывались пышной кроной, состоявшей, как показалось северянину, из одних лишь длинных серебристых листьев, напоминавших метательные туранские