Читать книгу - "Дело маленьких дьяволов - Павел Олегович Марушкин"

писать в неизвестность. К слову – если соберёшься ответить, будь добр, запакуй письмо получше – иначе, боюсь, я получу лишь размокший до неузнаваемости комок бумажной массы. Этот малый, подозреваю, не будет беречь его от воды; парня куда больше беспокоит сохранность собственной шкуры, а рискует он постоянно.

Итак, пора, наконец, перейти к сути дела – и поверь, для меня это совсем непросто. Основная причина, по которой я решил адресовать своё послание именно тебе – даже если ты не поверишь в рассказанную мной историю (а принять такое всерьёз почти невозможно, в чём и заключается часть проблемы!), то, по крайней мере, не будешь смеяться над выжившим из ума стариком Звездуа. Ты можешь просто отмахнуться и забыть – что ж, если так, значит, я заслужил именно это. Мне остаётся лишь надеяться на лучшее.

Стиль этого Звездуа мог вывести из себя любого. Вместо того чтобы кратко и точно описать суть своих затруднений, старец растекался мыслью по древу – надо сказать, в полном соответствии с классическими традициями фрогского эпистолярного жанра; но чёрт меня побери! Уж если дела твои столь плохи, что просишь о помощи бывшего сослуживца, которого не видел бог знает сколько времени, можно и пренебречь некоторыми условностями!

То, что писавший давным-давно не пересекался с Тыгуа, было очевидно: он называл его майором, хотя учитель вышел в отставку в звании подполковника. Интересная деталь… Похоже, ему больше не к кому было обратиться. И ещё: последние две фразы были, по сути, отчаянной, хотя и несколько завуалированной, психологической уловкой. Старик, изображая смирение, пытался сыграть на благородных чувствах Тыгуа. Не слишком-то честный приёмчик! Должно быть, он и впрямь находился в отчаянном положении… Или это просто свойство натуры? Посмотрим… Я принялся читать дальше.

…Всё началось в конце зимы; и началось с того, что я обнаружил в замке чужака.

Здесь я должен вкратце пояснить, что представляет собой наше родовое поместье. Как ты знаешь, я потомственный военный. Мои предки были в числе тех, чьими стараниями укрепилась нынешняя королевская династия, а границы Пацифиды отодвинулись далеко на юг. Мы с трудом приводили к покорности воинственные племена, населявшие здешние леса. Крупные сражения были редкостью, но от малых мы не знали покоя – постоянные стычки, набеги и засады сделались, по сути, изматывающей каждодневной рутиной; и, дабы избавиться от них, клан Тотолле укрепился в урочище Срубленный Лес.

Местность сия названа так не случайно. Она изобилует узкими островерхими скалами, возвышающимися над заболоченными джунглями на добрых полсотни метров, подобно исполинским пням, увенчанным коронами каменной щепы. На вершине одного из таких утесов мои, в ту пору весьма многочисленные предки и возвели замок: небольшой, но полностью неприступный. Попасть внутрь, да и покинуть его можно только с ведома хозяев. Скалу со всех сторон обтекает река, так что единственный способ напроситься в гости – подогнать лодку к отвесной стене, после чего привлечь внимание обитателей и дождаться, отгоняя полчища назойливой мошкары, покуда за тобой не спустят на цепях пассажирскую клеть. Подобным же образом в замок доставляются грузы. Естественно, для важных и срочных визитов существует воздушное сообщение – но, поскольку моё родовое гнездо находится вне трасс динамического поля, летучим кораблям приходится добираться сюда на одних только аккумуляторах, чего наши доблестные воздухоплаватели очень не любят, как ты прекрасно знаешь. Я уже и забыл, когда последний раз видел в небе знакомый силуэт…

Кроме меня самого, моей жены, младшего сына и дочери, а также троих внуков, в замке обитает прислуга – сейчас это двенадцать фрогов, причём всех их я знаю уже очень давно. Как понимаешь, ни один посторонний не дерзнёт проникнуть наверх без моего ведома; о том, чтобы тайком провести сюда чужака, не может быть и речи. Вообрази же моё удивление, когда я, мучимый приступом подагры, отправился ночью на кухню раздобыть себе чашку чая и повстречал там незнакомца.

Этот тип… Не знаю даже, как описать мои чувства: за годы службы мне довелось повидать всякого, но ни один фрог не вызывал до сих пор столь явного отвращения – учитывая к тому же, что я видел его при свете ночника и лишь несколько мгновений. Мерзкого вида карлик с физиономией, покрытой необычайно крупными пигментными пятнами, почти голый, в одной лишь набедренной повязке – летом подобным одеянием у нас никого не удивишь, однако зимние ливни холодны, и даже распоследняя голытьба в это время года предпочитает носить плащи или хотя бы сплетённые из травы накидки. Ростом он был не выше десятилетнего ребёнка, но телосложением обладал отнюдь не детским: худое, испещренное шрамами тело перевивали тугие верёвки жил. Его присутствие было настолько неестественным здесь, в моём замке, настолько невероятным, что я даже засомневался: вдруг я задремал и вижу это во сне?

Мерзавец копался в одном из ларей, где мы храним пересыпанное пряностями сушёное мясо. Он не мог не слышать моего приближения, однако обратил на меня не больше внимания, чем на какое-нибудь насекомое: мазнул безразличным взглядом и продолжил своё дело! Несколько мгновений я ошеломлённо взирал на происходящее, не в силах поверить собственным глазам. Наконец, издав возмущённый вопль, я замахнулся на отвратительное создание ночником, ибо больше у меня ничего не было – но эта тварь вдруг с немыслимой ловкостью и проворством метнулась прочь и исчезла во тьме.

Естественно, я тут же поднял на ноги всех домочадцев. Мы зажгли свечи и факелы, и вооружившись кто чем, обыскали каждый закуток – но так никого и не обнаружили. Подъёмные механизмы лифтов оставались застопорены, а других путей, чтобы покинуть замок, как я уже упоминал, не существует – разве что прыгнуть в сонные воды реки, понадеявшись на удачу. К концу ночи родня стала уже роптать втихомолку, а жена так прямо и спросила, не пригрезилось ли мне всё это во сне.

Увы! Я бы и рад был списать возмутительную встречу на дремотное видение, однако же сон и явь не настолько ещё перепутались в моей старой голове. Я настоял, чтобы у дверей в наши спальни дежурил кто-нибудь из слуг, – правда, моя супруга категорически воспротивилась тому, чтобы вооружить караульных арбалетами или мачете. Мы сошлись на компромиссе: в качестве оружия им были выданы швабры. Догадываюсь, как ты сейчас развеселился; но, этот предмет, невзирая на всю его комичность, при случае вполне можно исспользовать в качестве дубинки.

Взбудораженный ночным переполохом, я заснул лишь под утро. Можешь представить моё изумление и негодование, когда на следующий день, спускаясь к завтраку, я вновь лицезрел незваных гостей – да-да, теперь уже во множественном числе! Двое карликов вольготно расположились на