Читать книгу - "Неназываемый - А. К. Ларквуд"

У Ксорве возникло неприятное ощущение, что ей, возможно, запрещено покидать Ошаар, но она постаралась выкинуть эту мысль из головы. Сетенай был прав: они уже очень далеко.

– Нужно просто пройти сквозь них? – спросила она. – Они обжигают?

Сетенай протянул к ней руку, мерцавшую в свете Врат, и Ксорве ухватилась за нее. Они вместе шагнули вперед, а затем закружились, будто две веточки в водопаде. Ксорве проваливалась в бездну, не чувствуя собственного веса.

Первым, что она услышала, когда они приземлились, был шум ветра. Ксорве подставила свободную руку – второй она накрепко вцепилась в Сетеная, – под воздушный поток. Какое-то время единственным, что она осознавала, был ветер под ладонью.

– Это Лабиринт Отголосков, – произнес Сетенай. Зрение потихоньку возвращалось, и она уставилась на Лабиринт, пытаясь разобраться в нем. Они стояли на выступе, а вниз резко уходила лощина, так глубоко, что туда не доходил свет. Из темноты проступали очертания скалистой тверди – они напоминали уродливых невест, укутанных фатой и кольцами тумана. Небо, будто яичная скорлупа, проглядывало фрагментами, – но не там, где полагается быть небу.

Сетенай указал на тропинку, змеившуюся вдоль скалы.

– Сюда, – сказал он – Это недалеко. Лабиринт – это просто остановка. Великий перевалочный пункт между мирами.

Ксорве кивнула, хотя не поняла ни слова, и последовала за ним. Он говорил о путешествиях по Лабиринту словно о передвижении на лошади или повозке. Ксорве знала, что через Лабиринт проходят, чтобы попасть в другие миры, чужие земли, опасные места, так непохожие на Ошаар, – но она и вообразить себе не могла ничего подобного.

Они шли и шли, и Ксорве задалась вопросом, что по меркам Сетеная означает недалеко. Это был самый долгий путь в ее жизни. Они миновали расселины под каменными арками и протискивались сквозь узкие проходы в скале. Они шагали по дну ущелья, в стенах которого высоко вверху, недостижимые, сверкали пещеры, похожие на огромные изумруды. Звук, который они издавали, словно пели друг другу над бездной, напоминал далекий хор. Ксорве поежилась.

Время от времени они устраивали передышку, и Ксорве спала. Как-то раз они увидели вдалеке корабль, проходивший сквозь Лабиринт: остов из отполированного дуба, надутые паруса, похожие на грибы. Будь они рядом, он показался бы Ксорве огромным и ярким, но туман Лабиринта приглушил его краски, и корабль миновал их в полнейшей тишине.

Из-за всех этих чудес она далеко не сразу поняла, что скучает по Дому Молчания. Ей не хватало ее кельи. Она скучала по распорядку дня: молитвам в определенные часы, подношениям богу, ужинам в трапезной и всему прочему. Она навсегда лишилась этого. Даже если бы она осталась, этому уже не бывать. Не забери ее с собой Сетенай, она была бы уже мертва.

Эти мысли маячили у нее за спиной, точно огромные тучи, от которых нельзя было скрыться, но она делала все возможное, чтобы не смотреть правде в лицо: она предала свой народ. Предала свое предназначение. Предала своего бога.

Она скучала по дому. Ее убили бы, если бы она осталась. Но она все равно скучала.

Ну что ж, сказала она себе, теперь она далеко, и у Сетеная на нее другие планы.

В конце концов они покинули Лабиринт, перейдя через другие Врата в другой мир.

Ксорве изо всех сил пыталась скрыть от Сетеная, что все это было ей в новинку и ужасно пугало. В прошлой жизни ей случалось сопровождать настоятельницу, когда та совершала ежегодную церемонию посещения верующих в деревнях в нескольких днях пути от Дома Молчания. Теперь же она не могла и представить, как далеко они забрались. Очень далеко не только от Дома Молчания, но и самого Ошаара, где царствовал Неназываемый.

Покинув Лабиринт, они оказались на берегу озера. Клин белых птиц пролетел мимо, напомнив россыпь лепестков на темной листве.

– Что это за мир? – спросила Ксорве, потому что «Где мы?» прозвучало бы слишком по-детски. Птицы стали первыми живыми существами, которые встретились им за это время.

– Древний и спокойный, – ответил Сетенай. – Как ни прискорбно, я не знаю его названия.

– А здесь есть люди? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Думаю, нам пока лучше их избегать. – Взгляд его был мрачен, но заметив, что Ксорве на него смотрит, Сетенай улыбнулся. – В университетах Тлаантота десятки мудрецов заняты тем, что составляют списки миров и описывают их население. Боюсь, я к ним не отношусь. Но когда мы там окажемся, ты можешь спросить их, если тебе все еще будет интересно.

– Вы родом оттуда? – Ксорве не рискнула выговорить «Тлаантот». Учитывая ее клыки, это слово скорее походило бы на плевок. – Мы собираемся туда?

– Конечно, – ответил Сетенай. – Однажды. Тлаантот – великолепнейший из городов. Тебе там понравится.

Он прошелся вдоль берега, изучая камни. Пару раз он поднимал плоский камешек и отправлял его по воде.

– На что он похож? – спросила Ксорве, подбежав, чтобы догнать его. В Доме Молчания было не принято задавать много вопросов, но Сетенаю, по всей видимости, нравилось давать объяснения.

– Тлаантот – университетский город, – сказал он и тут же нахмурился, осознав, что это слово ей незнакомо. – Это место обучения. Или, по крайней мере, было таковым. Не знаю, что сотворили с ним мои враги. – Он криво усмехнулся. – Я должен кое в чем признаться тебе, Рабыня Опустошения. Ты доверилась скитальцу. Тлаантот находится далеко отсюда, а я такой же изгнанник, как и ты. Путь туда мне заказан. Враг отобрал мой город и вышвырнул меня оттуда.

Ксорве смотрела на круги, расходящиеся по воде, и пыталась осознать сказанное.

– Он тоже маг?

– Не особенно искусный, – ответил Сетенай.

– Значит, вы все-таки маг, – с лукавым видом сказала Ксорве. – Все вокруг называли вас волшебником, но я ни разу не видела, чтобы вы использовали магию.

Сетенай рассмеялся.

– Я слишком далеко от моего божества, – сказал он. Склонив голову, он ненадолго задумался. – Маги твоего народа обращаются к Неназываемому. Они черпают свою силу в Святилище. Но моя богиня слишком далеко. Она вряд ли услышит, если я буду взывать к ней, а я не хочу понапрасну тратить силы.

– А я… то есть вы… вы хотите обучить меня магии? – спросила она. Ее охватила тревога: она ничуть не хотела обращаться к Неназываемому.

– Нет, – ответил он. – Магии нельзя научиться, как ремеслу. Она дается от рождения. Само собой, маг должен учиться и развивать свои умения, как все, у кого есть дар, но сам по себе этот дар нельзя развить. И от него нельзя избавиться. Я от рождения связан с богиней и никогда не смогу освободиться. Неназываемый не обладает над тобой такой властью. Он говорил твоими устами, но ты никогда не использовала его могущество в своих целях.

Он швырнул еще один камень, но тот отскочил лишь раз, а затем плюхнулся в озеро.

– В определенном смысле для тебя так даже лучше, – заметил он. – Использование магии истощает тело.