Читать книгу - "Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин"

фрила в этом корабле, переделанном из тяжёлого бомбардировщика, было очень мало, и он не выдерживал вес брони и изъеденных конструкций. Гедимин, в последний раз проведя щупами анализатора по борту, спрыгнул на площадку и повернулся к ремонтникам.

— Срезать на шесть метров от разъеденной кромки, — сказал он. — Все внутренние помещения — на дезактивацию. А реактор…

Он не успел договорить — грудь сдавило ледяными обручами, и сармат стиснул зубы от боли. «Изолировать отсек!» — развернувшись, он взлетел вверх по обшивке и спрыгнул в пролом.

Ремонтные коридоры находились уровнем ниже, за неплотно прикрытым люком — и, только нырнув туда, Гедимин вспомнил, что они не рассчитаны на проход экзоскелетчиков, а поэтому их ширина — стандартные два метра. Бежать пришлось внаклонку, стараясь не цеплять плечами стены, — излучение частично дотянулось и сюда, и неосторожное движение могло обрушить на сармата несколько тонн измельчённого металла.

«Теперь — налево,» — сармат на секунду задержался на перекрестье коридоров. «И три метра вперёд. Там должен быть шлюз…»

Он свернул, опустил, не глядя, руку на палубу — и тут же её отдёрнул: ладонь погрузилась во что-то влажное и податливое. Он подался назад, запоздало включил фонарь и увидел в коридоре неподвижное тело в лёгком ремонтном скафандре. Это был человек; он лежал головой к Гедимину, и тот только что придавил ладонью его лицо, повредив нос. Сармат, поёжившись, посмотрел мертвецу в широко раскрытые глаза — ни радужки, ни зрачка не было, глазное яблоко полностью побелело и не пропускало свет. Никаких повреждений на теле не было — даже шейные позвонки при посадке уцелели.

«Смерть под лучом?» — Гедимин покосился на дозиметр, провёл по телу и досадливо поморщился — здесь, на оси схождения двух мощных лучевых потоков, прибор был практически бесполезен. Если труп и добавлял к общему фону один-два микрокьюгена, вычислить эту добавку среди целых кьюгенов и их десятых долей было невозможно. Сармат отодвинул тело к стене и, покосившись на закрытый шлюз, развернул щупы анализатора. «Реактор могли прикрыть пластинами флии,» — вспомнил он наконец, когда вспыхнувшая тревога улеглась. «Проверить…»

Флия была там. Обшивка поверх неё частично раскрошилась — слой обеднённого урана, переродившись в ирренций под лучом, «заразил» остальные слои и внутренние балки, но бронированный шар под слоем флии остался нетронутым. «Экран сработал,» — облегчённо вздохнул Гедимин, приподнимаясь на руках и с досадой глядя на потолок. «Реактор вне опасности, турбины тоже прикрыты. А теперь отсюда надо вылезти…»

Когда он выбрался на ближайшую грузовую палубу второго уровня, она уже была «на первом» — всё, что над ней, срезали и оттащили в сторону. Ремонтники с резаками перебрались ближе к носу, туда, где ещё оставалась заражённая обшивка; на корме уже работали четверо сарматов с распылителями меи.

— А, вот и Джед, — раздался в наушниках голос Кенена. — Вернулся из недр. Может, для разнообразия поработаешь?

Сармат сердито сощурился, но промолчал. Взяв резак, он перебрался на «крышу» реакторного отсека и начал счищать заражённую броню. Вскоре он увидел, что инструменты не нужны — изъеденные излучением пластины крошились в руках, и сложнее всего было не дать их остаткам разлететься по палубе. «Уран,» — вынув рассыпающийся в руках фрагмент обшивки, сармат озадаченно хмыкнул. «Я думал, его уже везде заменили нейтронностойким фрилом. Его сейчас делают прочным…»

Первый слой меи был полностью залит к вечеру; когда Гедимин уходил с корабля, он видел команду карантинной службы — в радиозащитной броне они собирались у вскрытого шлюза. У них была гусеничная тележка с освинцованным контейнером, отмеченным знаками радиационной и биологической опасности.

— Что с этим кораблём? — спросил Гедимин, догнав Кенена за последним кордоном. — На «Гельт» не тянет. Слабый, но широкий лучевой поток, возможно, пульсирующий…

— Вот ты исследователь, — пробормотал Маккензи, глядя на него с вялым удивлением. — Их накрыло в поясе астероидов. Никаких ракетчиков в округе не было. Есть сообщения, что видели зелёный мерцающий свет на каком-то обломке.

«Мерцающий свет?» — Гедимин задумчиво сощурился. «На обломке… Испытания на Гоберте, лучевое кольцо, размыкание… Hasu!»

— Лучевые пучки, — он растерянно взглянул на Кенена. — До сих пор не вскрылись⁈

— Понятия не имею, о чём ты там говоришь, — слабо махнул рукой Маккензи, чьи мысли явно были далеко от ядерных полигонов «Гекаты». — Но я слышал, что он такой не один. Ещё одного оставили на месте — изъело так, что нельзя было прикоснуться.

— Пучки, — угрюмо кивнул Гедимин. — Это плохо.

— Для нас? — Кенен ухмыльнулся. — Не думаю, Джед. Пока эта штука — как ты её назвал? — охотится на корабли, мы не останемся без работы. Знаешь, что с нас сняли блокаду на две недели раньше срока?

Гедимин неопределённо хмыкнул. «Мианийский шаттл тоже прижгло вскрывшимся Пучком,» — думал он. «И этот спрингер… Что там, в поясе астероидов? Цереру и Весту не бомбили так сильно. Может, осколки Марса? Долетели и донесли свои Пучки? Мианийцам надо бы пролететь там и всё повскрывать. Неизвестно, сколько ещё там такой дряни…»

24 июня 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин вышел из реакторного отсека и долго возился с закрывающим механизмом, медленно выравнивая дыхание. От пережитого волнения его слегка потряхивало. Чем ближе подходил день плановой замены раствора в контуре охлаждения, тем неохотнее сармат брался за испытания. Замена была назначена на завтра, и сегодня Гедимин с трудом заставил себя провести положенные тесты. Реактор выдержал; изучение борной кислоты в цистерне и в кожухах твэлов не показало ничего опасного, но всё же сармату было не по себе.

— Живой? — спросил Иджес, поднимаясь на ноги. В ожидании Гедимина он сидел в туннеле, и над его головой кружил дрон с подсветкой. Ремонтник машинально отметил, что этот механизм ему раньше не попадался на глаза, — дрон, с которым Иджес собирался на соревнования, выглядел и вёл себя в воздухе совершенно по-другому.

— Вакуумный реактивник? — Гедимин поймал аппарат на лету и, отключив, потрогал края сопел. — Тяжёлый. Есть смысл? На регате вроде бы одни атмосферники…

— Это для полосы препятствий, — Иджес