Читать книгу - "Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин"

— Салотопов, руби дистанцию!

— Восемь кабельтовых, вашбродие!

— Пли!

Длинное масляно-стальное тело выскочило из трубы, облачко дыма от вышибного заряда унесло к корме потоком воздуха. А торпеда уже шла, волоча за собой пенную дорожку, прямо в бок броненосной махине.

«…девять… восемь… семь…»

На счете «три» грохнуло. Столб воды, смешанной с гнойно-желтым дымом, выметнулся выше кургузых мачт. Стрельба сразу прекратилась, только из головы британского ордера доносились «бабахи» пексановских орудий.

— Штакельберг!

— Я, Александр Лексеич!

— Радио на «Котку»: «Отойди на две мили к весту, занять место в ордере».

О плавбатарее можно забыть. После торпеды в борт у французов нет ни единого шанса. Как, впрочем, и у любой здешней посудины.

«..эх, жаль на «Котке сплоховали…»

Иконников взглянул на часы. Четыре — двадцать восемь. Совсем рассветлелось, над морем летел редкий туман, маслянистые волны прокатывались почти вровень с палубой. В такт их толчкам справа, на крыле мостика что-то скрежетало. Лейтенант покосился — так и есть, железные стойки, снесенные, видимо, тем же ядром, которое убило рулевого, повисли на обрывках лееров и с размахами качки скребли по обшивке.

— Боцман, на мостик! Прибрать тут все, немедленно!

Убитого сволокут вниз, наскоро замотают парусиной и принайтовят на машинном люке, чтобы не мешался под ногами. Крошечный «Казарский» — это не броненосец, бани, куда во время боя стаскивают мертвые тела, здесь нет.

— Осмотреться, доложить о повреждениях! Машинное, держать три четверти!

Лейтенант Климов поднялся по короткому трапу и встал рядом с командиром. Иконников заметил, что севастополец старается не попасть ботинком в кровяную лужу на железе.

— Вахтенный, что за кабак? Окатить палубу, живо поворачивайся!

И чуть посторонился, давая место матросу с брезентовым рукавом брандспойта. Климов суетливо попятился от струи воды, смывшей красное за борт, в низкие волны.

— Михаил Михайлович, надо повторить атаку. Торпед у нас больше нет, снаряды — старые чугунные гранаты. В каждом по фунту пироксилина, взрыв пустяковый, осколков, почитай, нету вовсе. В деревянном надводном борту дырок понаделаем, но чтобы под ватерлинию угодить — это вряд ли, будут рикошеты от воды. Что посоветуете? Я в этих посудинах не очень-то разбираюсь.

Мичман задумался.

— Можно попробовать разбить пароходам колесные кожуха, тогда они сразу лишатся хода. А если снаряд не разорвется на каркасе и пойдет дальше, в борт — не страшно, за кожухом как раз машинное. Если залетит туда — наделает бед. Потопить не потопит, а вот застопорить — это запросто.

За кормой дважды квакнул ревун.

— Вашбродие, «Котка» пишет: «Следую за мателотом»! — заорал Солодовников.

— Передавай: «Держать три кабельтовых». - крикнул в ответ Иконников. — Говорите, по кожухам? Комендоры у меня, Михаил Михайлович, неопытные. Они из этих пушечек в настоящем бою ни разу не стреляли. Половина сухопутные батарейцы, остальные и вовсе только-только к орудиям приставлены. Чтобы прицельно лупить по колесам, придется сближаться кабельтовых на семь, иначе только снаряды зря разбросаем.

— Семь кабельтовых — это дальняя картечь, крупная. — тихо сказал Климов. — У пароходофрегата десяток тяжелых орудий в бортовом залпе, плюс карронады на шканцах и полубаке. Солоно придется, Александр Алексеич, без прикрытия-то…

А ведь верно, подумал Иконников, на деревянных линкорах борта в полтора фута мореного дуба. Такую защиту не то, что картечь — не всякое ядро пробьет.

— Ничего, — улыбнулся он штурману, — бог не выдаст, свинья не съест.

Севастополец пожал плечами, Лицо у него было бледное, все в бисеринках пота.

«…а вроде и не жарко…»

— Сигналец, пиши на «Котку»: «Делай как я!»

— Слушаю, господин лейтенант!

— Радио на «Алдмаз»: — «Потопил торпедой броненосец, веду бой!»

— С «Котки» отвечают: «Ясно понял»

Правая рука Солодовникова висела на груди, наскоро примотанная сигнальным флагом. На белой ткани расплывалось кровавое пятно.

— Эк тебя, братец… — пробормотал Иконников.

На мостик забрался боцман и скороговоркой стал перечислять повреждения, нанесенные французскими ядрами. Несколько вмятин в борту, разбило ялик, помяло раструб машинного вентилятора. Считай, пронесло.

— Всем надеть спасательные пояса. Боцман, пробегись, проверь!

— С «Алмаза» радируют, — крикнул из люка юнкер. — «Готовимся поднимать гидропланы». Через час будут над вами.

«…ты еще проживи этот час…»

До минного крейсера донесся приглушенный расстоянием хлопок. Потом еще один, и загрохотало по всей линии.

«Странно, почему не видно дымов по бортам?»

— Александр Лексеич! — отчаянно закричал Климов. — Неприятель бьет по судам в гавани и по берегу!

«..целый час! Плохо дело…»

— У орудий стоять! Солодовников, поднять сигнал: «Веду бой»!

III

Над морем, близ Одессы

«Финист», бн 3

«Финист» подпрыгнул вверх, избавившись от половины груза. Стокилограммовая бомба, ударившись о воду в полусотне метров от «Дюк оф Веллингтон», отскочила, будто пущенный блинчиком камешек, и влетела прямиком в орудийный порт опер-дека. Срезала, словно бритвой, голову наводчика 32-х фунтовой «длинной» пушки, и, чудом не задев других «джолли» (плутонг обслуживали морские пехотинцы) полетела дальше. Эти пережили сослуживца лишь на долю секунды — тупоносая болванка ОФАБ-100 ударила в толстенную колонну мачты, проходящую через все палубы до самого киля, и со страшным грохотом взорвалась.

Взрыв «сотки» вскрыл мидель-дек позади фок-мачы; раскаленные газы и осколки воспламенили поданные к орудиям картузы, и все три батарейные палубы разом поглотил огненный вихрь. Несколько секунд спустя пламя добралось до крюйт-камеры, и паровой линкор, гордость средиземноморской эскадры, превратился в гигантский погребальный костер, где сгорали семь сотен жизней подданных Ее Величества королевы Виктории.

— Второй заход! — проорал Эссен в гарнитуру. — Работаем НУРСами. Цели разобрать от головы ордера в порядке номеров!

Атака на пологом пикировании. Эссен дождался, когда силуэт пароходофрегата целиком заполнит прицельную сетку и надавил на гашетку. И не отпускал, пока все четырнадцать ракет не вышли из контейнеров и понеслись, волоча дымные хвосты, к цели. Результат на этот раз оказался не таким фатальным — в цель попало не более половины, остальные разорвались в снастях или прошли над палубой, нырнув в воду с подбойного борта.

— «Я «Казарский», — захрипело радио знакомым голосом. — «Третий», «Третий» я «Казарский». «Котка» подбита, тонет. К ней подходит корвет, не можем помешать. Отгоните его к свиньям! «Третий», я «Казарский", прошу помощи…