Читать книгу - "Карантин - Скотт Сиглер"

Бетти опустила вниз правую руку и откатила ее в сторону. Она тут же отдернула руку, однако указательный палец так и остался на краю тележки в красно-черном месиве гниющей плоти.

Бетти криво улыбнулась.

Она находилась всего в трех футах от Маргарет…

И качнулась вперед…

Маргарет до сих пор не могла пошевелиться. Задыхаясь, она издала вопль, едва не разорвавший ее герметичный шлем.

Но он оказался не настолько громким, чтобы женщина не расслышала выстрела.

Правая часть головы Бетти, до этого момента невредимая, взорвалась кровью, мозгами и кусочками костей. Бетти рухнула как подкошенная.

— Маргарет!

Это был голос Кларенса.

— Марго, ты в порядке? Она не ранила тебя?

Монтойя повернулась к нему. На нем был черный биозащитный костюм. За спиной у него — тоже в костюмах — стояли Гич и Маркус. Рука Отто, облаченная в перчатку, сжимала дымящийся пистолет. Он опустился на колени рядом с ней.

В правой руке Гич держал нож, который был намного больше, чем скальпель Бетти. Он разрезал костюм Эймоса в области груди и шеи. Из места разреза хлынула кровь, как будто кто-то выкрутил пропитанное кровью полотенце. Кровь брызнула на пол и на ноги Гича. Маркус схватил доктора за ноги.

— Кларенс, помоги затащить его на стол, — попросил Маркус. — У него рассечена яремная вена. Гич, надави здесь. Маргарет, сними с него шлем!

Мужчины подняли Ханта и уложили на измазанной кровью тележке.

Маргарет с трудом встала и сняла с него шлем. Гич прижал руки к горлу Эймоса. Лицо доктора было залито кровью, она пропитала волосы и попала даже в глаза.

В его широко открытые глаза…

Женщина взглянула на перчатки Гича. Из-под его пальцев кровь не текла.

Эймос. В голове Маргарет закружился водоворот мыслей.

— Делай все как я говорю, — приказала она. — На счет «три» убираешь руки, затем по моему сигналу снова зажимаешь рану. Итак, раз… два… три!

Гич отвел руки назад и замер, готовый снова вернуть их на прежнее место.

Кровь не текла.

Удар скальпеля пришелся справа от трахеи, затем выскользнул наружу, разрезав по ходу всю правую часть шеи.

Она не могла проверить его пульс, не сняв перчаток, но этого уже и не требовалось.

Эймос Хант был мертв.

ОБНИМАШКИ-ЦЕЛОВАШКИ

Челси очень медленно поворачивала ручку двери. Дверь даже не скрипнула. Девочка тихонько зашла в комнату родителей. Папа храпел. Он всегда храпел. Мама иногда уходила спать на кушетку, но сегодня ночью осталась здесь. Должно быть, просто устала.

Когда папа храпел, его рот был всегда широко открыт. Он выглядел таким смешным. Мама спала с закрытым ртом.

Челси нужно было это исправить.

Она на цыпочках подошла к кровати. Мама хотела отвести ее к доктору? К доктору, который будет тыкать ее иголками и заставлять глотать горькие и противные лекарства? Что ж, теперь все в руках Челси. Так сказал Чонси. И мама больше не заставит ее плясать под свою дудку!

Девочка встала у края кровати и взглянула на маму. У нее такое симпатичное лицо…

Вытянув руку, большим и указательным пальцами Челси медленно и очень аккуратно зажала мамин нос. Нужно было всего лишь перекрыть доступ воздуха. Несколько секунд ничего не происходило, потом женщина открыла рот и сделала судорожный вдох. Челси отпустила нос и легла на пол, рядом с кроватью. Если мама проснется, то не заметит дочь, ведь для этого ей пришлось бы заглянуть через край кровати.

Челси ждала, но та, похоже, не шевелилась. Девочка едва не хихикнула.

Она медленно поднялась на колени, затем встала на ноги. Очень медленно, как в кино при замедленном повторе. Голова Челси поднималась до тех пор, пока девочка не смогла выглянуть через край кровати.

Рот мамы был все еще открыт.

А глаза закрыты…

Она дышала ровно и спокойно.

Спала.

ЗАСТАВЬ ЕЕ ПОДЧИНИТЬСЯ…

Челси кивнула. Она медленно наклонялась. Челси подождала еще несколько секунд, чтобы понять, проснется мама или нет.

Девочка приложилась губами к губам мамы. Языком поласкала ее язык. Раздался шипящий звук — как от конфеток «Поп-Рокc». Челси быстро опустилась на пол и заползла под кровать, изо всех сил пытаясь не рассмеяться.

— Ох… — сказала мама.

Челси почувствовала, как кровать заскрипела. Женщина проснулась и привстала. Послышались звуки, похожие на кашель и оплевывание. Кровать вдруг закачалась от резких движений.

— У-у… — вырвалось у нее. — Мой рот!..

— Дорогая? — сонным голосом спросил папа. — Белочка моя, что с тобой?

— Не знаю… У меня… весь рот в огне!

— Наверное, съела что-нибудь?

— Нет, я же спала!

Даже когда у нее во рту все горело, мама все равно могла выставить папу глупцом.

— Расслабься, дорогая. У тебя, должно быть, желчная отрыжка или что-нибудь в этом духе…

— Ох! — застонала мама, ничего не сказав.

— Пойди прополощи рот. У тебя же есть жидкость для полоскания? — сказал папа. — Или прими «Ролэйдс»[6].

Челси снова почувствовала, как кровать заходила ходуном. Но девочка лежала тихо и не шевелилась. Мамины ноги стукнулись о пол, и она отправилась в ванную. В ванной зажегся свет, потом дверь закрылась, осталась лишь узкая полоска света.

Она снова ощутила глухой удар. А через пару секунд папа уже захрапел. Ничего себе, здорово у него это получалось! Челси даже укусила себя за руку, чтобы не прыснуть от смеха. Папа у нее такой смешной!

Челси Джуэлл выскользнула из-под кровати и тихонько подбежала к двери спальни. Она вышла в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь, и уже через несколько секунд улеглась к себе в постель.

— Я сделала это, Чонси! — прошептала она. — Я сделала!

ОНА БОЛЬШЕ НЕ ОТВЕДЕТ ТЕБЯ К ДОКТОРУ. ЗАВТРА ТЫ БУДЕШЬ ГЛАВНАЯ.

— Правда?

ПРАВДА. НО ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ НИКОМУ РАССКАЗЫВАТЬ, ЧТО РАЗГОВАРИВАЕШЬ СО МНОЙ. ЕСЛИ ТЫ ПОСТАРАЕШЬСЯ, ТО Я СМОГУ И ТАК ТЕБЯ УСЛЫШАТЬ.

Челси взвизгнула от восторга и уткнула лицо в подушку. Чонси был особенным, необыкновенным!

— По-настоящему?

ПОПРОБУЙ. СКАЖИ, КАКОЙ У ТЕБЯ ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ.

Челси прекратила хихикать и напрягла воображение. Вообще-то ей нравился розовый. Но голубой — тоже хороший цвет, тем более что у нее голубые носки с коричневыми полосками, которые папа привез ей из своей последней поездки, и потом…