Читать книгу - "Запретный район - Майкл Маршалл Смит"

– Верно.

– Если с какой-то частью вашего тела происходит что-то не то, если какие-то клетки начинают беситься или по какой-то причине выходят из строя, вы заболеваете.

– А если что-то становится не так с вашими снами, вы тоже заболеваете.

– Браво, вам десять очков.

– Старк, с этими ветвистыми штуками происходит что-то необыкновенное. Там, позади нас, кажется, снова открылась дорога.

Я поглядел туда. Да, он был прав. Это была довольно-таки каменистая тропа, высоко, нам по грудь заросшая перепутанными ветвями, но это все же была тропа.

– Вообще-то, во сне вы никого не можете просто так убить, – сказал я, медленно продвигаясь назад по этой тропе. – Вы не можете ничего такого сделать, чтобы кто-то умер во сне. – Еще одна ложь, но он-то об этом не знает, да к тому же это почти что истинная правда.

– Это радует.

– Но вы можете вызвать их смерть.

– Ох!

– Вы можете как-то затесаться среди их снов и все их перемешать, спутать, исказить и переиначить, заразить болезнью. И тогда этот человек заболеет и умрет.

– Именно это и случилось со мною?

– Ага.

– И кто это со мною сделал? Я хочу сказать, кто в самом деле этим занимался?

– Никто, – ответил я.

– Ох, да ладно вам, Старк! Это должен быть кто-то, конкретный человек, а на свете не слишком много таких, кто на это способен. Выбор должен быть очень невелик.

– Но так оно и есть. На свете не осталось больше таких людей, кто способен на подобные штучки. Не считая меня. Был еще один, но его убили восемь лет назад. Я остался такой один. Это просто сбой в системе, случайное, произвольное Нечто.

Тут со мной произошло что-то, что случается крайне редко. Я эмоционально возбудился. Я развернулся в ту сторону, откуда мы пришли, и быстро пошел в том направлении. Теперь, когда Элкленд вернулся в состав команды – в смысле понимания того, что происходит, – идти стало значительно легче, хотя мы проходили через чрезвычайно густой участок джунглей, и это еще мягко сказано. Потом я увидел впереди нечто вроде небольшой полянки и направился к ней. Мне было чудовищно жарко, я страшно устал, мне все это до смерти осточертело, мне хотелось только сесть и хоть немного посидеть одному. Я не желал более ничего объяснять, тащить кого-то на себе и вообще о чем-либо думать. Особенно думать хоть о чем-то.

– Старк, погодите! – крикнул позади Элкленд, стараясь догнать меня. Проблема с этими приступами моего дурного настроения в том, что они кончаются, едва успев начаться. К тому моменту, когда мой собеседник начинает понимать, что я разозлился, я уже ни на что не злюсь. Да и все мои настроения нынче меняются точно так же, даже хорошие.

Я продолжал идти как ни в чем не бывало, давая себе время еще немного успокоиться. Я как раз понял, что в последние пару дней как раз пребывал в скверном настроении, с момента поездки на монопоезде из Цветного в Истидж. Проблема в том, что никогда никто не знает всего на свете. Даже вы, мистер «Там точно не было никакой банды». Я вам еще этого не говорил, так что вам этого не понять. Но я вам скажу, если это будет иметь прямое отношение к делу. Я могу это сделать в любом случае, но вы вряд ли это поймете. И еще менее вероятно, что вас это как-то озаботит.

Как часто такое случается, когда вы пытаетесь с кем-то поговорить о чем-то, что имеет для вас огромное значение, пытаетесь заставить его увидеть и понять то, что уже увидели и поняли вы сами! И как часто все это кончается тем, что вы ощущаете лишь горечь поражения и презрение к тем, кто заставил вас понять, что ваша боль вообще не имеет никакого смысла и веса.

Вспомните, что вы ощущали, когда расстались с кем-то, а потом пытались с ним связаться, передать ему то, что вы чувствуете, потому что вам нужно было высказать эти слова, нужно почувствовать, ощутить, что кто-то понимает, как вы разозлены и напуганы. Проблема в том, что никто и никогда этого понять не в силах. «Да в море еще полным-полно рыбы!» – ответят вам. Или: «Да тебе без них даже лучше будет!» Или: «Может, тебе еще картофельных чипсов?» Никогда они вас по-настоящему не понимают и не поймут, потому что их не было там, с вами, не было рядом каждый день, каждый час. Они не знают, как все происходило, как все это на вас повлияло, как изменило вас, не понимают, как это воздействовало на структуру вашего мира. Они никогда не поймут, что некто, кто заставил вас плохо себя почувствовать, может оказаться единственным в мире человеком, в котором вы более всего нуждаетесь. Они не понимают историю, не разбираются в прошлом, не знают, какие такие столпы памяти вас поддерживают. И в конечном итоге они недостаточно хорошо знают вас самого, да и никогда не смогут узнать. Каждый одинок в собственном мире, потому что у каждого из нас своя жизнь, и все они совершенно разные. Вы можете писать людям письма, показывать им фотографии, но они никогда не приедут навестить вас туда, где вы живете.

Разве только если вы их любите. Но тогда они просто могут ее сжечь, эту любовь.

Я сидел на полянке и поджидал Элкленда. И услышал какой-то звук в отдалении. Я еще не был уверен, но мне показалось, что это очень похоже на рык тигра, и я обрадовался, когда взъерошенный Деятель наконец выбрался туда, где я сидел. Выглядел он таким же разгоряченным и потным, каким я ощущал себя, и, приближаясь, разглядывал меня с некоторой настороженностью.

– Вы простите меня, если я что-то такое сказал, что вас расстроило, – сказал он с сокрушенным видом.

– Это не ваша вина. Просто вы случайно задели незажившую рану, вот и все. Как вы себя чувствуете?

Он плюхнулся на землю рядом со мной.

– Устал. Очень жарко. Нам надо оставаться в этих джунглях или, может, можно найти какое-нибудь другое место, где-нибудь на лугу?

– Может. Но не думаю, что следует. Единственный способ выяснить, что именно причиняет вам все эти неприятности, это идти по следу. А вы ведь именно это видели в кошмаре, когда спали у меня в квартире, а с тех пор вам ничего не снилось, не так ли?

– Да, так.

– Тогда это ближайшая точка к тому, где это нечто располагается.

– А что вы пытаетесь отыскать?

– Что угодно. Ничего конкретного. – Я пожал плечами. – Что попадется на глаза. Остановите меня, если я, на ваш взгляд, стану употреблять слишком точные и конкретные термины.

– Понятно, – сказал он. – Подождать и посмотреть.

Я шлепнул его по спине и встал.

– Кажется, вы начинаете проникаться и осваиваться.

В середине дня мы все еще топали, пробираясь сквозь джунгли. Элкленд с виду совсем неплохо переносил это, но сам я чувствовал себя совершенно выжатым и сомневался, что он чувствует себя хотя бы так же, как я. Некоторое время мой Деятель экспериментировал со своим пиджаком, сняв его, но я объяснил ему, что вся хитрость, связанная с этими джунглями, заключается в том, что в них всегда жарко, вне зависимости от того, что на вас надето. Тот факт, что он немедленно проникся этим, кажется, демонстрировал, что он в конечном итоге все-таки врубился в ситуацию и понял, как тут все работает.