Читать книгу - ""Поворот все вдруг!". Укрощение Цусимы - Александр Лысев"

Войска не расходились, плац бурлил. Сбежались любопытные из числа гражданских. Вперед выехал командир 5-го восточносибирского стрелкового полка полковник Третьяков. Его сопровождала группа офицеров от других подразделений.

– Ребята! – зычно крикнул полковник, обладавший заслуженным в боях непререкаемым авторитетом. – Кончай бузу! Так нас японцы голыми руками возьмут. Всем слушать своих офицеров. Крепость не сдается. Я еду к генералу Смирнову.

Через пятнадцать минут на плац подъехали всадники во главе с комендантом Порт-Артура генералом Смирновым.

– Сдачи не будет! – твердо произнес Смирнов во вновь установившейся тишине. – Генерал Стессель командовал Квантунским укрепрайоном. Этот район занят противником. Больше генерал Стессель ничем не командует. Данной мне от Государя властью в крепости распоряжаюсь я. И я вам говорю – мы не сдаемся!

Уловивший смену настроя собравшихся, полковник Третьяков гаркнул во все горло:

– Генералу Смирнову наше троекратное!..

– Ура! Ура! Ура! – кричал плац сотнями глоток.

Подали команду очистить место сбора. Офицеры начали уводить свои подразделения. Стрелки послушно замаршировали в указанных направлениях.

– Ну-ка, песенники, даешь! – подъехав к одной из рот, выкрикнул Третьяков.

«Взвейтесь, соколы, орлами, полно горе горевать!» – начали во главе колонны. «То ли дело под ша-тра-а-ми в поле лагерем сто-ять!» – подхватила вся колонна.

Третьяков стремя в стремя подъехал к Смирнову. Наклонился к генералу, покачивая головой, негромко произнес:

– Слава богу! Нам еще мятежа в осажденной крепости только и не хватало.

– Да, без дисциплины сразу крышка, – почесал за ухом Смирнов. – Теперь надо со Стесселем срочно что-то делать. Иначе мы не власть.

Третьяков согласно закивал:

– Субординацию, конечно, ломаем…

– Плевать на приличия. У нас война. Представляете, что будет, если гарнизон выйдет из-под контроля? Полыхнет так, что никому мало не покажется.

Совет обороны второй раз за этот день собрался на экстренное совещание.

– Козла отпущения из меня сделать хотите?! – орал Стессель на собравшихся. – Я здесь старший по чину! Вы мне ответите за свое поведение, генерал!

– Непременно, – отвечал Смирнов. – Но не здесь и не сейчас. И не вам, а Государю.

– Ну, знаете ли!..

– Ступайте домой, Анатолий Михайлович, – заявил Стесселю Смирнов. – Совет был против сдачи и мнение свое высказал вам еще утром.

Дверь за начальником Квантунского укрепрайона хлопнула так, что едва не слетела с петель.

До войск довели приказ: в связи с перемещением линии обороны непосредственно на крепостной обвод командование в Порт-Артуре переходит к коменданту генералу Смирнову. Войскам продолжать всеми силами удерживать занимаемые рубежи.

К обеду на всей занимаемой русскими территории Ляодунского полуострова только и было разговоров, что о попытке генерала Стесселя сдать Артур японцам. Сухопутный фронт, город, остатки эскадры гудели, как растревоженный улей. Поползли нехорошие слухи об измене в верхах. Некоторые горячие головы из числа молодых офицеров-фронтовиков начали открыто предлагать снять части с позиций и навести порядок в тылу. Стрелки и матросы шумели, что будут отстреливаться от японцев до последней возможности, хоть бы даже и стоя по колено в море. Но только перед тем сами утопят в этом море всех генералов, помышляющих о сдаче. Общая обстановка явно накалялась.

После обеда Смирнов с Третьяковым некоторое время посовещались наедине. К зданию штаба была вызвана охотничья команда при оружии во главе с поручиком Жиловым. Веточкин в числе прочих стрелков покуривал во дворе штаба. Жилов на крыльце сосредоточенно надраивал свои хромовые сапоги. Появился Третьяков. Офицеры сели в седла, поправили на боках шашки.

– За мной, ребята, – негромко скомандовал охотникам Третьяков, пуская лошадь шагом.

Подошли к дому генерала Стесселя. Выставили оцепление. Третьяков, Жилов, Веточкин и еще несколько сибиряков вошли внутрь. Прошагали мимо растерянного стесселевского денщика, державшего в руках начищенный пузатый самовар.

Генерал Стессель сидел за столом в шароварах и нижней рубахе. Жилов остался с вооруженными подчиненными у дверей. Третьяков вышел на середину комнаты:

– Ваше превосходительство, имею предписание коменданта заключить вас под домашний арест.

На стол легла бумага. Стессель пробежал глазами текст, угрюмо выдохнул:

– Под Артуром уже ничего не решается. К чему лить кровь? Вы не понимаете общей обстановки.

– Я понимаю только то, что русские не сдаются! – полыхнул от порога Жилов.

– Поручик! – резко оборвал его Третьяков. – Отставить! Мы здесь не одни.

И, обращаясь к Стесселю, проговорил спокойно:

– Извольте ваше оружие, Ваше превосходительство.

Стессель поиграл желваками, встал, вытащил из-под брошенного на стул мундира шашку и револьвер, громыхнул ими об стол:

– Извольте!

По молчаливому кивку Жилова Веточкин прибрал со стола генеральское вооружение.

– Честь имею! – щелкнул каблуками Третьяков.

– Я хотел спасти людей! – кинул вслед покидавшим его офицерам генерал.

– В монастырях спасаются! – не удержался Жилов уже на выходе.

Наткнулись опять на денщика. Тот так и стоял с самоваром в руках. Увидев в руках у Веточкина генеральскую саблю, поставил самовар и размашисто закрестился:

– Ох ты, Господи Иисусе!..

– Чего стоишь? – хлопнул денщика по плечу Жилов. – Иди неси, остынет. Его превосходительство изволят чаю откушать. А то у них во рту пересохло.

– Слушаю, вашбродь, – подхватил самовар денщик.

Третьяков поморщился, но промолчал.

Команду Жилова оставили стеречь дом опального начальника Квантунского укрепрайона. Весть об аресте Стесселя мигом разнеслась повсюду.

– То-то, – удовлетворенно говорили на позициях. – А то ишь придумал – сдаваться. Ничто! Еще повоюем!..

Витавшее в воздухе напряжение спало. Все снова вошли в привычный ритм боевых будней.

– Какое азиатское коварство! – возмутился генерал Ноги, выслушав вечером 6 августа русских парламентеров. Те сообщили, что порт-артурцы оружия не сложат. – Мы подарили им целый день! Ямооки, больше ни в какие переговоры с русскими не вступать.

Японская артиллерия открыла беспорядочный огонь по городу и порту. Под Высокой и Большим Орлиным гнездом в наступивших сумерках закончили сосредоточение русские силы для одновременного контрудара по господствующим высотам.