Читать книгу - "Балансовая служба - Андрей Егоров"

– А какая разница? – буркнул Митрохин, раздосадованный, что не может похвастаться подобной эрудицией, – по Цезарю она, понимаешь ли, определит, эпоху и как им действовать, ишь ты. – Древний Рим – он и есть Древний Рим, – проворчал банкир.

– Не совсем так. Власть менялась, и вместе с ней менялись устои.

– И откуда только ты все знаешь?! – вконец разозлился Митрохин.

– Читала много умных книжек.

– Это я уже слышал. Когда только успела, не пойму. Сама пигалица вон какая, а про местные устои все знает.

– А про Древний Рим я читала особенно много, – поделилась колдунья. – Вряд ли вам это известно, но здесь обитали очень сильные ведьмы и колдуны… Точнее, обитают, – поправилась она. – Правда, магия их – исключительно темная. Они используют в своих ритуалах внутренности жертвенных животных, а еще кровь и органы невинно убиенных детей.

– Невинных младенцев? – уточнил Митрохин. – Слышал… знаю…

– Нет, не младенцев. Как правило, детей трех-четырех лет. Для колдовства важно, чтобы некоторые компоненты в теле успели дозреть. Дойти до нужной кондиции. Только тогда колдуны могут выдать точное предсказание и использовать эти компоненты для приготовления зелий.

Иван Васильевич сердито посмотрел на Медею.

– И что, все эти вещи ты изучала?

– Да, – девушка кивнула, – чтобы быть сильным практикующим магом, нужно принимать к сведению любой опыт, каким бы темным он ни был. Теория очень важна. Не менее, чем практика.

Теория – это основа. Обладая большим количеством теоретических знаний, я могу самостоятельно развивать практические навыки, не прибегая к помощи специальной литературы.

– Мог ли я раньше подумать, что весь этот бред существует, – покачал головой Иван Васильевич, – мне и сейчас иногда кажется, что все это мне только снится. И что вот сейчас я проснусь и окажусь в Москве. Поеду на работу, в офис.

– Все это правда, – вздохнула Медея и шмыгнула носиком, – а мне ведь бабушка говорила: не занимайся ты этой магией, не доведет она тебя до добра. А я не слушала, делала то, что считала нужным. И вот…

– Да ладно, не унывай, – решил Митрохин приободрить колдунью, – ты и не потеряла почти ничего, потому что у тебя ничего и не было. А мне, знаешь, как тяжело лишиться всего, что у меня было! Я же все это потом и кровью получил. Вот этими вот трудовыми руками… – Иван Васильевич вытянул перед собой ладошки. – Работал, работал… А они явились, понимаешь, баланс наводить в антро…попа… тьфу ты…

– Антропоморфных, – помогла Митрохину Медея, – есть теория, что существуют такие поля, от которых зависит равновесие нашей планеты.

Некое общее излучение человечества. Есть предположение, что излучение это как-то связано с гравитацией. Планета сама дает людям возможность селиться в определенных местах, чтобы повысить равновесность. Эта теория перекликается с другой теорией.

Якобы все во вселенной взаимосвязано. И каждый человек – частичка вселенского цикла. Своего рода – гравитон.

– И откуда ты этого нахваталась?

– Книжки умные читаю.

– А что это ты таким тоном это повторяешь, словно я ничего не читаю?! У меня дела, знаешь, сколько времени занимают… – Митрохин замолчал, осознав, что зачем-то пытается оправдаться перед девчонкой. А ну ее вместе с ее нахальством и явным презрением к тому, чем он занимался в жизни! Главное, чтобы помогла ему выкарабкаться.

Остальное его не волнует.

– Нечестно это, – угрюмо буркнул Иван Васильевич, – не заслужил я того, чтобы бегать от них. И все так хорошо было, так славно. Ну чего я им сдался. Чего?!

– Их ваш балансовый двойник вызвал, – напомнила Медея.

– Да знаю я, будь он неладен. Джон Смит распроклятый. Надеюсь, балансировщики его крепко потрепали. Да и не может быть такого, чтобы не крепко. Я же выбрался с той дачи, где меня пытали швейной машинкой.

– Швейной машинкой?! – ужаснулась колдунья.

– Да ладно, – отмахнулся Митрохин, – что было, то было… Сейчас мы, по крайней мере, на свободе. И то хорошо. А страха у меня больше нет.

Ты не думай. Поначалу я очень боялся, а сейчас как отрезало. И даже злость появилась. Любому готов в глотку вцепиться, как питбуль.

– Это я заметила, – Медея усмехнулась.

Они вышли на площадь, где на расстеленных на земле циновках полулежали взрослые и дети. Римские граждане смотрели вверх, все, как один. Митрохин поднял голову и увидел, что на привешенной к башне платформе выплясывает странный человек. К рукам его было привязано нечто отдаленно напоминающее крылья.

– Вот видите, – заметила Медея, тронув Ивана Васильевича за рукав, – здесь тоже много хорошего. Театр, например. Актер показывает детям миф об Икаре.

– Так они детишек обучают, – понял Митрохин, – заба…

Договорить он не успел. Актер раскинул руки и шагнул с платформы. Тело врезалось в землю с тошнотворным шлепком.

– Мать твою! – выкрикнул Иван Васильевич, самоубийца лежал в каких-нибудь десяти шагах от него. Под ним растекалась кровавая лужа.

– Что… что это? – забормотала пораженная колдунья, глядя, как организаторы назидательного зрелища уже приковывают к стене новую жертву, рядом стоял человек с орлом. – Пойдемте отсюда, – Медея потянула Ивана Васильевича за рукав. – Это не театр, это кошмар!

– А?! – очнулся Митрохин, он никак не мог прийти в себя, глядя на останки того, кто еще недавно стоял наверху, демонстрируя сделанные им крылья.

– Пойдемте отсюда, сейчас они будут показывать детям миф о Прометее…

– Не понимаю, – проговорил Иван Васильевич.

– Орел будет выклевывать у человека печень.

– Да что же это?! – вытаращился Митрохин. – Зачем они все это детишкам показывают?

– Наверное, считают, что так мифы лучше усваиваются, – сказала колдунья с отвращением.

Митрохин посмотрел на детей, сидящих на площади. Большинство в голос рыдали, но были и такие, что смотрели на разворачивающееся действо с нескрываемой жадностью. Их внимание в основном привлекал крупный орел-людоед.

– Прочь отсюда, – скомандовал Митрохин и первым поспешил с площади. Медея направилась за ним. Сзади слышались крики прикованного к «скале» «Прометея» и орлиный клекот.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Медея.

– Куда подальше из этого поганого места.

Митрохин хмуро оглядывался по сторонам. Во взгляде Ивана Васильевича читалось неодобрение – Рим ему решительно не нравился. Хотя прежде после прочтения пары-тройки приключенческих романов у него были довольно идеалистические представления о жизни в древнем мире. Во всяком случае, о жизни людей состоятельных, имеющих отношение к финансовым сферам.

– Нет, не зря Спартак восстал против угнетателей, – буркнул Митрохин и обратился к Медее: