Читать книгу - "Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей"

— Пожалеете ещё, что осмеяли. Приедет к вам моя Ватария, тогда узнаете, над кем потешались. Ну, да, Бог вам судья. Спасибо за Ма-На. Живите-дымите на Куоме, как умеете.

Сразу же медленно взлетел вверх, а после ускорился до неимоверной быстроты. Хорошо, что скафандр обождал, пока напророчу и попрощаюсь с противоречивой планетой, на которой мужчин не любят, но подарками всё-таки наделяют.

То ли новые молодые бактерии так весело и споро взялись за мою космическую доставку, то ли старые знакомые так меня отблагодарили за свидание с родиной, я так и не узнал, зато через пару часов увидел впереди ярко-белое солнце, к которому приближался на невообразимой скорости.

Резервация Стихий

— Лично я предпочитаю астероид. Лучше в него, в адресатор. Да-да-да. С их электронным Образом переговорим и определимся, как действовать, — беседовал я, как безумный, сам с собой, сигнализируя всеми способами притихшим умным бактериям. — Отвечать будете, генераты? Или вы аристократы? Может, все говорливые на Куоме остались? Ну, и хорошо, — буркнул напоследок, смирившись с планетарной доставкой.

Ни в какую астероидную или инопланетную пещеру я так и не попал, а приземлился, как и положено у неопытных путешественников, в неизвестные дебри немного похожей на Оман местности. Оказался посреди серой бескрайней и выжженной солнцем долины с полянами низкорослых бурых зарослей из сухих кустов и такой же жухлой травы.

— Здравствуйте, Венерия-Вардакия. Здравствуй, Ревелия, — торжественно поздоровался с солнцем и планетой. — Это дедушка Мороз. Я подарок Ватарии привёз. Где она тут резервируется, не подскажите странствующему рыцарю? Или дорожку к ближайшему компьютеру не укажите?.. И на том спасибо. Зато без молний и вертелов обошлись, — вздохнул напоследок и пошагал в ближайшие кусты.

«Сниматься будешь? Как тут с окружающей средой? Что-то мне тяжеловато шагать. Устал по галактике мотаться, что ли? Или здесь ГК, который гравитационный, зашкаливает? Скорее всего, мешок с подарками тяжёлый, — разговаривал я со скафандром, пробираясь сквозь мёртвый кустарник, прицелившись в мутный горизонт. — Тебе, конечно, жарко не бывает? И холодно не бывает?..

Куда ты меня занёс? На какие галактические кулички? Где тут землянки с кроватями или мавзолеи с анабиозом? Как они, интересно, коротают вечность? В домино играют, что ли?.. Может, полетаем?.. Невысоко? Окрестности обследуем, а когда увидим подземный ход или деревеньку с Дарующими, сразу же приземлимся».

Но скафандр наотрез отказался беседовать. «Наверно, заново придётся его обучать, потому как, все говорливые запчасти состарились и остались на Куоме», — кумекал я и пыхтел, тяжело шагая по неведомой планете. Топал по зарослям, облачённый в белый непроницаемый костюм, как интеллигентный галактический турист. С мешком Ма-На на плече и невесёлыми думами в садовой голове. Ещё и с зелёным камнем за пазухой.

Шагал, пока не осознал, что безнадежно засохший кустарник, состоявший из одиноких прутиков, похожих на толстые вьющиеся волосы, шагал вместе со мной. Конечно, не в прямом понимании, а в неестественном и издевательском.

Войти-то, спокойно вошёл в мёртвые заросли, рассчитывая через десяток шагов выйти на жалкое подобие тропинки. Собирался следовать по ней в неведомую и мутную даль. Но прошагав не один десяток метров смутился тем, что долго не получалось выбраться из плена сухостоев, нырявших в земную твердь где-то за спиной, и незаметно выныривавших впереди. Так и оставался посреди причудливо загнутых палочек-ворсинок неземного кустарника, без следов веточек, листочков и цветочков.

— Эвон, что деется. Новое испытание нашлось, чтобы скучать не пришлось? Здравствуйте, кустики пустынные. О чём покачаемся-пообщаемся? — завёл примирительную беседу с зарослями, уронив ношу наземь и присев на корточки. — Здороваться будем? Ветка за ветку? Внучка за Жучку? Или прикинемся глухонемыми? Или вы… Чья-нибудь иллюзия? Тогда вынужден вас огорчить. Вы совершенно нежизнеспособная иллюзия. На вашу чудну́ю демонстрацию расходуется много энергии. Надеюсь, не моей.

Вам бы между собой сговориться и разделиться на небольшие пучки. В одиночку в таком жарком климате не выжить. А вместе и от ветра устоите, и до влаги, что глубоко-глубоко под землёй спряталась, дотянуться корешками сможете. Тогда и распуститесь зеленью. Зацветёте и плодов невиданных принесёте.

Какие-нибудь жучки-паучки их потом соберут и в норки утащат. А когда весенний дождик капнет, прорастут ваши семена, спрятанные насекомыми про запас. Сподручней же прорастать, когда в земле посеян, а не на жаре вялишься? То-то же. А сейчас пропустите меня, пожалуйста, в какую-нибудь сторону, где можно будет с вашей самой старшей Дарующей побеседовать.

Но кусты остались безучастными к моим речам. Делать было нечего, пришлось продолжать пешее путешествие. Взвалив подарочный мешок на плечо, снова пошагал в сторону мутного горизонта, но в этот раз, сделав десяток шагов, вышел всё-таки из сухих зарослей и оказался на настоящей тропинке.

— Спасибо за внимание и понимание, — весело прокричал и, не оглядываясь на кустарную иллюзию, продолжил шагать уже по тропинке, плавно вилявшей между невысокими кочками и россыпями остроугольных камней.

— Что в мешке, атласар?! — прогремел над головой раскатистый женский голос, заставив вздрогнуть всем скафандром.

— Подарок для Дарующей Жизнь. А кто спрашивает? Здороваются сначала и астры, и миры. И мы, человеки, а не атласары-калеки! — буквально, прорычал я в ответ, но не остановился.

Продолжил шагать, а родные мурашки сошли с ума и устроили соревнование по бегу на длинные дистанции – от затылка до пяток, а потом обратно.

— Сначала с мешком разберёмся, а потом решим, что с тобой делать! — всё так же оглушительно и неприветливо громыхнуло над головой.

— В гости я прибыл. В резервацию целился, а попал в морок. Ищу Ватарию-Изарсию с интересной книжкой и собачкой-Природой под мышкой. Я, как тот НКВД, пришёл к ней и принёс предложение нежное, посетить Колыму белоснежную. То есть, на работу её буду просить вернуться, да в туфли-валенки снова обуться. Чтобы с новыми силами и интересом взялась за хозяйство с горами и лесом.

— Всё понятно. Что в мешке? — продолжил требовать голос.

— Манная каша и простокваша. Всё, что задумает, то и получит, когда фантазию включит. Это ей из дома посылка. Родственники сердобольные просили доставить. Только это тайна, покрытая невидимой плесенью. А сказать велено, что мешок от меня. О том только ей признаюсь, если в конец не зазнаюсь, — отшутился я прибаутками и продолжил шагать, неизвестно куда и неведомо зачем.

— Складно глаголешь. Но с Ватарией не встретишься, пока содержимое ноши не предъявишь, — прогремело уже тише, если не сказать, вежливее.

— А где тут