Читать книгу - "Вечная история - С. Г. Малиновски"

– Тогда через час возле Исторического музея.

– За час не успею.

– Вань! Ты что, еще спишь? На байке успеешь!

Он отключился. А я, коротко ругнувшись, поплелся в ванну и одеваться. Ехать мне никуда не хотелось. Хотелось спать. Но я так же хорошо успел узнать Витьку. Этот невысокий, слегка рыжеватый балагур и непоседа вечно что-нибудь придумывал. И отговорить его было невозможно. Если он чего решил, то выпьет обязательно. Значит, если я рискну и не появлюсь в назначенном месте, в назначенное время, то вся толпа завалится сюда.

Выходя из подъезда и направляясь в гараж, я сам себе пообещал, что теперь начну новую жизнь, и буду ложиться спать каждый день, а то, в последнее время, повадился не спать сутками, отсыпаясь пару раз в неделю. Подходил я к гаражу уже в более бодром и приподнятом настроении – пребывание на свежем воздухе и ожидание скорости взбодрили меня. Открыв дверь я, в который раз, с восхищением полюбовался на свой «БМВ». Этот мотоцикл подарил мне Рэм перед отъездом в Югославию…

Глава 22

…За пару дней до отбытия, он вновь пригласил меня прокатиться. Поскольку мой багаж уже был отправлен, а дела я успешно передал помощнику нового Магистра, то мог бездельничать на совершенно законном основании. Учитель тоже был занят тем, что сдавал дела своему приемнику. На его место назначили Мастера Алушты. Все немного удивились этому назначению, все-таки он был моложе Ермоленко, но руководителем был хорошим, поэтому никто не возражал. Так вот, именно благодаря этому, я был совершенно свободен и согласился не раздумывая.

К моему великому изумлению, Рэм привез меня в Гаспру на тихую, ничем, неприметную улочку к маленькому домику, утопающему в густой зелени, здесь он жил. Заведя меня во двор, подвел к гаражу и, открыв двери, сказал:

– Выбирай!

Я оторопел. В полумраке блестели хромом и эмалью, обтекаемые формы «Ямахи» и «БМВ». Пару минут помявшись, я решительно ткнул пальцем в «бумер».

– Забирай, – Рэм протягивал мне ключи и документы.

Я растерянно попятился.

– Это на память, – пояснил он, – всякое может случиться.

После этого мы весь день гоняли с ним по ЮБК. Тут я на практике понял, что «Кавасаки», стоит десятка таких «бумеров», но Рэм корректно не отрывался от меня, поэтому домой я вернулся довольный и счастливый. Надо ли говорить, что, уезжая в Харьков, я забрал с собой и мотоцикл, правда выезжал редко, но сегодня, похоже, можно будет оттянуться как следует…

…Гоняли мы весь день и всю ночь. Куда нас только не заносило. Первым делом распугали автотучу, ту, что на Подворках. Потом, по окружной, нас понесло в Чугуев. Через час мы были уже на Эсхаре, где устроили маленький пикничок, предварительно разогнав толпу в занавесках с деревянными мечами. Потом, с гиком и грохотом, понеслись на Казачью Лопань создавать очередь на пограничном переходе в Россию. Там случился облом – наши есть на любой таможне. Обозлившись после неудачи, поехали пугать ночной город. С утра, веселые и небритые, с ног до головы одетые в клепаную кожу, дружной толпой подрулили к университету. Казалось, что даже каменный Ленин повернул голову в нашу сторону и укоризненно погрозил пальцем.

Увидев железных коней, сокурсники из людей, казалось, вот-вот начнут биться в истерике. Любой из наших мотоциклов стоил дороже шестисотого «мерса». Загоняя байк во внутренний двор универа, я злорадно представлял, сколько истерик выдержат сегодня родители наших самых «обездоленных» студентов. Витька, уловив мои мысли, только весело улыбнулся и поднял оттопыренный большой палец. На лекции мы явились в том виде, в каком сидели на мотоциклах.

У нашей группы занятия сегодня проходили в большой физической. Я тихо подремывал, ожидая конца лекции, чтобы смыться домой и завалиться спать. За спиной шушукались наши «нищие» двоечники. Девушки с передних рядов, то и дело оглядывались и кокетливо строили глазки. Общий фон в аудитории был «завистливо-благожелательный». Несколько чаще, чем другие мои товарищи ощущая направленные на меня эмоции, я прекрасно понимал в чем дело. Мой мотоцикл был самым ярким и бросающимся в глаза. Не часто встретишь на наших улицах «БМВ» на тысячу кубиков. Я еще раз с благодарностью вспомнил Рэма. Вдруг за спиной послышалось:

– Вань! А, Вань! Ты где такую тачку оторвал?

Не оборачиваясь, я буркнул:

– Корешок подарил.

– У тебя что, кореш Рокфеллер?

– Нет, почти Ротшильд, – съязвил я.

Сзади послышалось обиженное сопение, но через пару минут ребята опять не выдержали:

– Ты хоть знаешь, сколько эта тачка стоит?

– Дареному мотоциклу в бак не заглядывают! – ляпнул я, – Но, вообще, точно знаю, что «Кавасаки» дороже.

– А у него и «Кавасаки» есть?

– Да. Я подарил.

За спиной повисло недоуменное молчание, а потом, жалобно прозвучало:

– Ванька, хватит издеваться!

Но тут, на мое счастье, пара закончилась и я, хитрым вольтом избежав девичьих сетей, выскочил из аудитории.

С этого дня в университете меня зауважали, люди, я имею в виду. Ну, конечно, не только меня, а всех владельцев байков. Наши только прикалывались, а я не знал, куда деваться от лишнего внимания. Количество девушек, желающих завести со мной серьезные отношения, вдруг резко возросло. Теперь их совершенно не пугал факт моей контузии. Наоборот. Однажды я услышал разговор между самыми престижными красавицами нашего факультета, где этот мой недостаток возводили в очень весомое достоинство.

– Ну и что с того, что контуженный? – лениво тянула Лидка, томно затягиваясь длинной ароматной сигаретой. – Зато верным будет.

– Это точно, – поддержала ее подружка, яркая, как кукла Барби, Анжела, – а, главное, серьезный. Просто так, чтобы переспать, с девчонкой не тащится. И, обеспеченный, к тому же.

– Правильно. Надо им серьезно заняться…

Чем закончился их разговор, не знаю. В ужасе от услышанного, я удрал, и в тот день в универе не появлялся. К моему огорчению девушки вполне серьезно отнеслись к мысли окрутить меня, а, поскольку, мозгов у них было маловато, то и переключить их на другое направление не получалось. Трудно общаться с человеком, когда у него только одна идея, да и та, маниакальная. Наконец, Витька, которому надоело смотреть на мои страдания, сжалился и пришел