Читать книгу - "Жук - Дана Обава"

но и травит, и травит мою жизнь! Схватив на раздаче причитающийся омлет с овощами, сажусь за дальний стол и пытаюсь игнорировать несуществующие запахи и вкусы. Заодно поглядываю вокруг.

Вскоре среди других курсантов в столовую заходит Райли. Они выглядит хорошо, может даже слегка повеселевшей, но, взяв поднос с едой, садится отдельно от других, хотя и не демонстративно далеко. Зашедший Лекс, кивает мне и сразу же направляется к ней. Правильно. Во избежание дальнейших эксцессов надо бы сразу ей рассказать, что Лексу вчера пришлось приврать про нее. Ну и прояснить ситуацию с Кейт, хотя та, надеюсь, позже и сама попытается все уладить.

Вот и Кейт кстати. Заходит сразу за появившимися офицерами. Они расходятся кто куда, но Кейн снова садится рядом со мной, только предварительно сдвинув меня на соседнюю лавку, чтобы сидеть на разных. Я немножко закатываю глаза. Подумаешь! Я и не собиралась его снова опрокидывать. Зачем повторяться?

Ристика появляется буквально через секунду, присаживается с другой стороны от меня, так что мы теперь все вместе можем лицезреть объяснение Лекса с Райли. Мы не слышим, что они говорят, но в конце Райли приобнимает Лекса за плечи и целует его в щеку.

Ристика сердито стучит ложкой по подносу.

В отличие от многих других миров, об обычаях которых мы можем судить по их книгам и фильмам, в Муравейнике моногамия не принята. Все имеют столько любовниц и любовников сколько успевают, а в ячейки общества — когарты — может входить любое количество человек, ограничиваемое только размерами апартаментов шинарда. И все же такое чувство как ревность успешно наши общества роднит. Хрупкая ручка Ристики сворачивает вилке шею, когда Райли, по-хозяйски притянув Лекса к себе, целует его повторно, и уже совсем не по-дружески. Вполне довольный зрелищем Кейн снимает это на планшет.

Сначала мне кажется, что все представление эта пара разыгрывает именно для него, для Кейна. Чтобы поддержать вчерашнюю версию Лекса о том, что Райли в ту злополучную ночь не нарушала правил и не покидала внутренних помещений, а встала ради встречи с ним. Но потом я замечаю, что Райли, оторвавшись на секунду от лица Лекса, бросает косой взгляд на сидящую в стороне Кейт, а та, бросив свой завтрак нетронутым, вскакивает и уходит из столовой. Вот такие вот страсти. Кейн доволен.

Сегодня нам идти в архив, так что я стараюсь работать быстро, выкинув из головы все посторонние мысли. Засунуть в машинку, вынуть из машинки, гладильная, сложить, рассортировать, туда-сюда. Еще и постели перестелить надо. Складываю стопку простыней в корзину и чуть ли не бегом на выход, где лоб в лоб сталкиваюсь с Кейт.

— Вот почему вы ее защищали, — шипит она мне. — Предатели!

Даже сообразить, что сказать, не успеваю, а она уже убегает в сторону аудитории. Ну не бежать же за ней с корзиной, тем более что все равно при ее однокурсниках с ней не поговорить.

Понурившись, поднимаюсь по лестнице и захожу в спальню младших офицеров. Начинаю перестилать постели, и вдруг вместе с краем простыни из-под одного из матрасов вылетает женский лифчик. Ну и зачем его туда заталкивать? Поднимаю его с пола, раздумывая, куда его теперь положить, обратно? Обычно, когда Кейн дежурит, это его кровать, я в ящик тумбочки рядом с этим модулем его чистое белье кладу. Значит, видимо, это аксессуар одной из его подруг, вот только выглядит он несколько невзрачно и шовчик подремонтирован знакомо.

Тьма его побери, это ж мой! Из моей украденной сумки!

Я шокировано шагаю по комнате туда-обратно, стараясь собрать мысли в кучу. Нет, Кейн, конечно, время от времени ведет себя по-детски, но вот это все как-то уж слишком. Все-таки не могу себе представить, чтобы он так поступил. Утащил мои вещи, выпотрошил сумку и запихнул мой лифчик себе под матрас… ну на фига?! На столе еще и открытку обнаруживаю, которую мне как-то Лекс подарил на конец года. С милой надписью на обороте. Беру и ее в руки и продолжаю ходить.

— Что ты тут мотыляешься?

Обернувшись, наталкиваюсь на Кейна собственной персоной. Если я б была внимательней, а не думала только о предстоящем походе в архив, то заметила б, что народ не на занятиях, а значит, офицеры тоже свободны.

Кейн забирает оба предмета у меня из рук и с любопытством рассматривает.

— И что это? — не придумав объяснения, спрашивает он.

— Это вещи из моей украденной сумки. И я только что нашли их здесь. — Без каких-либо обвиняющих интонаций просто поясняю я.

— У тебя что-то украли? — приподнимает одну бровь Кейн.

— Да почти все мои вещи, — развожу руками, а потом пытаюсь выцепить обратно хотя бы эти две.

— И почему я об этом не знаю? — рычит Кейн, не разжимая пальцев.

— Как-то к слову не пришлось, — бурчу я. Открытку жалко, мнется.

— Не потому что ты на меня подумала?

— Нет, не-ет, — аккуратно тяну открытку, вот еще чуть-чуть, уголок остался.

— Так когда это было?

Я называю дату, заполучив наконец открытку, и принимаюсь за лифчик. Он конечно старенький, но все равно хочу его назад.

— Вот дурочка, давно бы уже разобрались, — Кейн резко отпускает бретельку и лифчик улетает обратно к матрасу, под которым он, видимо, пригрелся.

Архивов оказывается несколько, но Лекс заблаговременно выяснил, в который из них нам идти. Заходит он туда один, оставив меня в закутке коридоров, на которые так богат Муравейник. Тут, правда, как и практически везде свален всякий хлам, который вот-вот может кому-нибудь пригодиться, но и место на выступе есть, где можно вполне комфортно устроиться.

Отсутствует Лекс довольно долго, хотя когда просто сидишь без дела и ждешь чего-то до крайности интересного, время не просто растягивается, а, кажется, чисто из вредности останавливается и мурыжит тебя до бесконечности. А так, наверное, проходит минут двадцать, прежде чем он появляется с папочкой в руках и гордо плюхает ее мне на колени.

— Приколись, что мне архивариус сказала, — Лекс падает рядом со мной. — Где-то там лежит дело на Кейна! — говорит он восторженно, но негромко.

— Всего одно?! — искренне удивляюсь я.

— Действительно, странно, — фыркает Лекс. — Короче, она разрешила