Читать книгу - "Корпорация IMAGEN - Джейн Александер"

Сэм нахмурилась:

– Мне ничего не известно об этом… Я здесь только для гарантии, что все будет сделано правильно, – вздохнула она. – Ладно, идем. Похоже, ты нуждаешься в постели больше, чем я, поэтому давай продолжим.

Вернувшись обратно, Кэсси сделала, как ей велели, – села на раскладное кресло, которое занимало большую часть помещения, вытянула ноги и запрокинула голову на подголовник. От одноразового покрытия пахло чем-то склизким, медицинским. Сбоку кресла есть шторка, готовая отгородить девушку, но Сэм не стала задергивать ее.

– Убери, пожалуйста, волосы с лица, – попросила она.

Пальцы Кэсси путались в давно нечесанных прядях, пока она убирала их назад. Мягкое сиденье кресла словно вернуло ее в машину. Она услышала глухой металлический звук и вытянула шею, пытаясь увидеть, что делает Сэм. Мельком ей удалось разглядеть довольно большой серебристый цилиндр. Еще один звук: дважды мягкий щелчок одноразовых перчаток. Сэм осторожно что-то извлекла из цилиндра. Повернулась к Освальду и протянула ему для осмотра. Штука, которую она достала, совсем не напоминала фирменные баллончики со спреем, активирующим Игру Воображения. Скорее, она похожа на короткий тупой шприц… и Кэсси вспомнился не-Алан, запертый в палате. Как он возбужденно пытался отбиться от нее кулаком, кричал, царапал рану на голове, а она молча выжидала, боясь позвать врача, чтобы ему сделали укол. Кресло пришло в движение, раскладываясь горизонтально. Кэсси крепко сжала подлокотники.

– Надо, чтобы ты лежала, – объяснила Сэм.

Она опускалась ниже и ниже, пока ноги не оказались выше головы, а взгляд не уперся в потолок. Моргнув несколько раз, Кэсси закрыла глаза.

Что-то влажное коснулось ее ноздрей. Вата, резко пахнуло дезинфицирующим средством. Может, теперь ее собственный запах будет не так заметен; лицо Сэм совсем близко, и Кэсси старалась дышать с закрытым ртом.

– Как ни странно, но через секунду все закончится. – Пальцы Сэм в латексных перчатках, холодные, умелые, убрали упавшую прядь волос. – Смотри, чихать нельзя. Если будет щекотно, и почувствуешь, что вот-вот чихнешь, хорошенько так ущипни себя за нос. Ладно?

Вот и всё. Как только Сэм введет препарат, Алан исчезнет. Она заставила себя не шевелиться, крепко держась за подлокотники, а тело – не сопротивляться. Закрыв глаза, мысленно представила Алана, как делала много раз в Игре Воображения. Но сейчас получалось с большим трудом: в голове все перепуталось, мозг отказывался работать, и ей никак не удавалось сосредоточиться. Эти усилия напомнили ей те первые попытки, когда в мыслях удерживались только фрагменты его, какие-то части; и, когда внимание переключалось на воображение других частей, уже созданные теряли четкость и исчезали.

Затупленная игла осторожно скользила по ноздре, пробираясь высоко внутрь. Кэсси затаила дыхание. Алан… прости… Алан…

Слышно, как двигался поршень, и по носу растекалась холодная, словно подтаявшее мороженое, струйка. На мгновение в передней части головы возникла боль. Щекотание нарастало, и Кэсси сильно сжала переносицу.

– Умница! Отлично. Продолжай щипать. – Сэм ходила неподалеку – снимала перчатки, убирала на место инструменты. – На всякий случай полежи-ка ты здесь еще пару минут. Неприятных ощущений больше не будет. Они появляются только в первые секунды, когда спрей вызывает желание чихнуть…

Ее слова доносились будто сквозь высокий комариный писк, от холода звенело в ушах. Кэсси почувствовала покалывание в мягком нёбе, пульсацию в деснах, в корнях зубов, холод просачивался в пазухи и расползался по голове. Откуда ты знаешь? Именно этот вопрос хотелось ей задать. Ведь Сэм никогда не испытывала ничего подобного. Кэсси – первая. Так разве им не следовало расспросить ее об ощущениях? Ладно, неважно. Все это пустяки. Она первая и единственная. Эксперимент без продолжения… пока она работала. Пока она выполняла свою работу. Неважно, какие еще последствия он мог иметь, этот холодный щекочущий спрей, который растекался внутри нее. И неважно, были ли у него побочные эффекты и какие.

Она подписала соглашение. Сложенные пополам бумаги лежали у нее на животе. Она касалась их, проверяя. Держалась за них.

В голове все еще ощущалось холодное щекотание, когда она шла за Освальдом по лабиринту коридоров. Когда сидела на заднем сиденье другой машины, мечтая только о постели и сне. Когда стояла, уже без пиджака, на тротуаре в 6:30 утра, а Освальд отъезжал, заверив, что вернется за ней через двадцать четыре часа, как только обновление начнет действовать.

Она нажимала на кнопку звонка квартиры Льюиса снова и снова, надеясь, – о Боже, ну пожалуйста! – что он дома. Она еще не успела договорить свое имя до конца, а дверь уже распахнулась, и он выбежал ей навстречу. Он так сильно сжал ее плечи, что его объятия стали больше похожи на ограничение свободы, но крепость его рук утешала… и поддерживала ее в вертикальном положении. Облегчение заполнило ее, когда она рассеянно глядела в знакомое лицо, с широким ртом и темными глазами. Облегчение и осознание чего-то важного, о чем ей следовало рассказать ему, но она чувствовала, как, даже в его объятиях, силы оставляли ее. Ладно, в другой раз. Поэтому она только помотала головой на его вопросы, на его Господи-Кэсси-где-ты-была-что-с-тобой-случилось-я-волнуюсь…

– Позже, – ответила она. Позже, все позже. А сейчас ей нужно поспать.