Читать книгу - "Командир разведотряда. Последний бой - Дмитрий Светлов"

– Нам за год не управиться, а нарушить приказ товарища Сталина я не имею права.

В экстраординарной ситуации любой офицер разведки имеет право позвонить непосредственно начальнику ГРУ. Мало кто отважится тревожить высокое начальство, чревато, знаете ли, и Лунь предпочёл остаться в тени:

– Давай, Студент, ищи подходящий штаб и звони.

– Здесь недалеко штаб Конева, – подсказал майор.

Уже хорошо. Олег было собрался догонять «студебеккер» с представителем ГРУ, Конев должен его помнить. Спрыгнув на короткий перрон, разыскал старшего по оцеплению:

– Как мне добраться до штаба Конева? Необходимо срочно позвонить в Москву.

– Прыскин, – подозвал офицер старшину, – посади товарища в машину. Аллюр три креста в штаб фронта!

«Студер» легко разогнался, но более шестидесяти не взял, и Олег поторопил шофера:

– Добавь газа, у меня срочное дело.

– Всё, идём на пределе. Это тяговая машина, пахать на ней можно, а гоняться нельзя.

Всю дорогу до штаба грузовик не снижал скорости, мягко проходил через колдобины и отлично вписывался в повороты. Так что в деревню, где располагался штаб фронта, они прикатили за полчаса. Олег подошёл к часовому у крылечка и попросил:

– Вызови дежурного.

Отутюженный старший лейтенант критически посмотрел на незнакомого солдата и подозрительно спросил:

– Чего надо?

– Доложите Коневу о прибытии Студента.

Офицер скривился, но сидевшие на лавочке солдаты разом вскочили:

– Здравия желаем, товарищ подполковник! А мы сидим, гадаем, вроде похож, а форма солдатская.

– Рад видеть! Генерал у себя? – позабыв о маршальской звезде, спросил Олег.

– Ха, генерал! Берите выше, маршал! Когда обмывали погоны, всё вас вспоминал!

– Я тут при чём?

– Как же, как же! Кто принёс карту, где каждый немецкий танк с маршрутом движения указан?

Один из солдат личной охраны маршала по-свойски постучал в окно и жестами попросил выглянуть. Рамы звякнули плохо закрепленными стёклами, и Конев высунулся по пояс:

– Что случилось? – а увидев Олега, прикрикнул: – Кто смеет держать на пороге моего спасителя?

Старший лейтенант вздрогнул всем телом, суетливо затоптался и провёл «спасителя» через сенцы. Достаточно просторная горница снова заполнена генералами, большинство которых знало Олега по зимнему заданию и встретило дружескими объятиями. Затем последовало знакомство с «новичками», которые на самом деле были опытными командирами. На войне ротация армий с одного фронта на другой – обычная практика.

Как обычно, начались расспросы о Москве и семье, затем перешли к воспоминаниям о зимней операции. Здесь было чем похвастаться, войска Конева не просто вышли на польскую и румынскую границы, они отрезали Манштейна от Рейха. Единственная железная дорога через Кишинёв и порт Одесса потеряли практическое значение. Сокрушительный разгром Вермахта и советские танки у границ вынудили сателлитов капитулировать с объявлением войны Третьему рейху.

Проведённая Коневым операция вошла в мировую историю как пример разгрома при численном перевесе противника. Причём по танкам у Манштейна было многократное превосходство. Кроме того, впервые на завершающем этапе сражения приняло участие сразу шесть сотен Т-34, перед которыми никто не смог устоять.

– Рассказывай, с чем пожаловал, – когда утихли эмоции, спросил Конев. – Ко мне пришёл или по пути заглянул?

– С просьбой, надо в Москву позвонить. – Олег назвал позывной начальника ГРУ.

Как и положено, прямой телефон под рукой у командующего, и маршал снял трубку. Московский коммутатор без задержки дал линию, Конев представился и после взаимных приветствий подозвал Олега. Выслушав внятное и лаконичное пояснение сложившейся ситуации, начальник коротко ответил:

– Жди у телефона.

В кабинете повисла тишина, затем начальник штаба тихонечко кашлянул и заметил:

– Так вот зачем из резерва забрали целый полк. А то голову морочили «особой важностью».

– Мало тебе личного самолёта фюрера, теперь решил бронепоезд с золотом угнать, – пошутил Конев.

– Не корысти ради, а токмо из злости на врага, – принял шутку Олег.

– Лучше расскажи об организации немецкой обороны на перевалах, – попросил начальник штаба.

– Избыточная, я бы так сказал. За перевалом дальнобойная артиллерия, сам проход защищён ДОТами, по фронту ДЗОТы на сто метров.

– Что из противотанковых средств?

– Против партизан было четыре «Тигра», в качестве усиления готовы бронепоезда серии «Panzerok BR57» и «BP044».

– С бронепоездами намучаемся, бомбой и снарядом трудно попасть, на прямой выстрел не дадут выйти, – вздохнул начальник артиллерии.

– Две французские башни Somua S35 и пятнадцать башен с противотанковыми ПаК-80, – поддержал Катуков.

– Вы собираетесь прорваться в Словакию? – удивился Олег.

– Надо месяц подразнить, заставить фрицев стянуть к перевалу как можно больше войск, – ответил начальник штаба.

– Мы должны выйти к Лейпцигу, а немцы могут ударить с перевалов в левый фланг, – пояснил Конев.

Разговор прервал требовательный звонок, маршал снял трубку и тотчас вытянулся в струнку. Что-то выслушав, на выдохе сказал:

– Тебя. Сам.

Сталин? Олег одёрнул гимнастёрку и встал по стойке смирно. Вождь не мог видеть реакции абонента, но здесь хватает других глаз, и любая вольность в позе, мимике или жестах аукнется суровой карой.

Два шага до телефона прошёл строевым шагом и осторожно взял трубку:

– Здравия желаю, товарищ Сталин!

– Ты оглянись, генералы в обморок не попадали? – с почти неуловимым смешком спросил вождь.

– Никак нет, мы знакомы по зимним делам.

– Припоминаю, Конев с Хрущёвым выхлопотали для тебя сразу два ордена.

– Неудобно получилось.

– Твоё дело выставлять грудь, а кары и награды определяют другие люди. Вступительный экзамен в академию сдал?

– Не успел, позвали на бронепоезде прокатиться, – позволил себе вольность Олег.

– Хвалю, операцию провёл без потерь и добычу доставил знатную. Что прикажешь делать? Мне отменить довоенный приказ?

– Нельзя отменять собственные приказы, – возразил Олег. – Добавьте приложение об особых правилах принятия на хранение в период войны.

– Стараешься выставить меня безгрешным?

– Не в этом дело, товарищ Сталин, впереди много таких поездов, а воевать осталось считаные месяцы.

– Что предлагаешь?

– Сдать в Гохран на ответственное хранение под немецкой и нашей пломбами.