Читать книгу - "Император открывает глаза - Дмитрий Колосов"

То был особенный день в жизни юного Публия Сципиона, день, когда отрок становится взрослым мужем.

Рассвет еще не начинал брезжить, а Публий уже был на ногах. Раб-сириец, разбуженный юным господином, зажег светильник, чей робкий огонек тенями разбросал мрак по стенам комнатушки. Затем раб принес глиняный лутерий с водой, и юноша умылся. Зевая и неловко тычась холодными влажными руками в живот и бока Публия, слуга помог господину облачиться. Неуклюжесть раба заслуживала наказания, но юноше не хотелось омрачать столь прекрасный день. Потому он ограничился легкой затрещиной, воспринятой скорее как милость. Раб с улыбкой поцеловал господину руку и ушел. Скрывая волнение, Публий уселся на неприбранную кровать и принялся ждать…

Дом просыпался. Послышались негромкие голоса. Это мать, встававшая раньше всех – но не сегодня! – что-то выговаривала служанке. Прислуга у Сципионов немногочисленна, ей всегда приходится быть начеку, дабы упредить желанья хозяев. Голоса стихли, потом послышался мужской, властный. Это поднялся отец. Юноша осторожно приотворил дверь и выглянул в атриум, уже наполненный тусклым, льющимся сверху светом. Отсюда тянуло промозглостью и прохладой. Публий поежился.

В этот миг его приметил отец.

– Встал? – Публий кивнул, отец скупо, но в то же время ласково улыбнулся ему. – Теперь уже скоро!

Скоро… Скоро должны появиться гости, что будут свидетелями торжественного события. А потом…

Из соседней комнатушки высунулась всклокоченная голова Луции, младшей сестренки. Оглядев Публия хитроватыми, бегающими глазками, Луция показала брату язык; она завидовала. Публий проигнорировал это с показным равнодушием, как и подобает взрослому мужчине. Он был счастлив и горд, потуги сестренки поддразнить мало трогали юношу.

Едва позавтракали хлебом с оливками и медом, как начали подходить гости. Первым появился в сопровождении раба консул Луций Эмилий Павл, относившийся к Публию с нежностью, словно к родному сыну. Он с порога вручил подарок – изящный, тарентийской работы кинжал. Затем пришел дядя Гней, также не без подарка. Еще одного гостя Публий видел впервые, отец представил его как Луция Марция, отрекомендовав отважным и деятельным человеком. Затем пришли еще несколько человек, все – приятели и частые гости в доме отца. Они также были с подарками, а последний все извинялся за опоздание, виня в том бестолкового раба, избравшего не ту дорогу.

Все: и гости, и домочадцы, не исключая и любопытствующих слуг, собрались в атриуме. Публий медленным шагом, чувствуя легкую дрожь в членах, приблизился к отцу. Тот нежно обнял сына. Юноша снял с себя буллу, которую носил на шее всю свою жизнь и, тая неожиданно пробудившееся сожаление, протянул ее отцу. Тот бережно принял амулет и вручил Публию взамен его белоснежную тогу,[36]одеяние, непременное для каждого гражданина. Собравшиеся приветствовали этот обмен рукоплесканиями. Сципион-старший поднял руку, призывая к тишине. Голос его слегка похрипывал от волнения, на глазах, как почудилось Публию, поблескивали слезы.

– Вот я и дождался того дня, когда мой сын сбрасывает юношеские одежды и облачается в одеяние мужа! Кажется, еще недавно я услышал первый крик моего сына, и благодетельный Деспитер даровал ему свет. И вот минуло шестнадцать лет, и вот пришла пора Марсу принять бразды от Минервы! Это великий день, когда на смену старшему поколению квиритов идут молодые, неопытные и дерзкие. Я знаю, и многие из вас говорили об этом, что слишком рано отнимаю у сына утехи его юности, но таков наш век, суровый век! Дети должны скоро становиться юнцами, а юнцы быстрее обращаться в доблестных мужей! Только тогда Город может быть уверен в неприступности своих стен и сохранении добродетелей. Я желаю тебе. Публий, и желаю всем нам, чтобы ты был добродетельным мужем, достойным славы предков и приязни богов!