Читать книгу - "На афганской границе - Артём Март"

Шафик Яр шел вторым, после Аббаса. Когда автомат снова свесился с плеча мальчишки и чуть не утянул того в пропасть, Шафик Яр поспешил на помощь. Аббаса перевесило, и тот повис вниз головой. Автомат на ремне, переброшенном через плечо, не давал мальчику подняться. Аббас приблизился, попытался достать мальчишку, но когда не вышло, разрезал ремень ножом и АК упал в ущелье. Со всплеском исчез в ручье.

— Держитесь, я помогу, — сказал Яр, затаскивая Аббаса на бревно.

— Я бы забрался сам, — недовольно бросил он и полез вперед.

Когда они пересекли ущелье, Шафик Яр с трудом скинул край бревна с обрыва. Бревно с грохотом полетело вниз и застряло на полпути к воде.

Добравшись до дома, Шафик остановил Аббаса, попытавшегося тут же, войти внутрь.

— Осторожно, господин, — сказал он шепотом и вынул нож. — Я проверю.

Потом Яр медленно пошел внутрь.

Аббас остался снаружи. Только Яр переступил порог, как сбоку на него накинулись. Шурави столкнул воина с ног, ударил его головой о стену, а потом ловко выкрутил руку Шафика, отбросив его нож куда-то в сторону. Движения русского были так быстры и точны, что будто бы расплывались в темноте. Аббас не понял, как он успел обезоружить Яра.

На миг Аббас испугался. Почувствовал, как задрожали от страха колени.

«Кто этот шурави⁈ — Подумалось ему, — Шафика не могли одолеть даже самые крепкие моджахеды!»

Когда в руке шурави блеснул нож, Аббас решился, вскинул свой наган.

— Нет! Не стреляйте! — Крикнул Аббас, крепко схваченный русским, — вы нас выдадите!

Аббас выстрелил. Потом еще и еще раз. Эхо разнеслось по вершинам гор. На груди Яра расцвели три красных раны. Все оставшиеся в барабане пули угодили в плотное тело воина.

Ошарашенный Аббас даже не понял, когда шурави успел спрятаться за широкоплечим Шафиком. Это движение оказалось столь нечетким и неуловимым, что Аббас осознал его позже, чем закончились последние патроны. Наган же продолжал вхолостую щелкать в руках Аббаса.

Шурави отпустил погибшего Яра, и тот, словно убитый медведь, тяжело рухнул у его ног. Воин-шурави, стройный, крепкий, прямой, как клинок кинжала, встал над ним. Глаза русского блеснули в темноте неудержимой решимостью.

Аббас испугался. Испугался и даже попятился на шаг. А потом ему стало мерзко от собственной трусости.

— Ты думаешь, что ты меня напугал⁈ — Зло крикнул Аббас, выхватывая нож, — думаешь, я перед тобой отступлю⁈ Все шурави — трусы! Вот вы кто! И сейчас я тебе это докажу!

* * *

'Че это он разоразлся? — Подумал я, глядя на мальчишку душмана, сжимавшего в дрожащей руке большой нож, — истерика, что ли?

Мальчик был невысок и худоват. С точностью я не мог сказать, сколько ему лет. В равной степени подходило и пятнадцать, и восемнадцать.

Одетый в богатый кафтан, на длинную рубашку, шаровары и папаху, он не выглядел самым обыкновенным душманом. Наверняка сынок какого-нибудь бая. Неплохо было бы взять такого живым, да сдать нашим особистам. Пусть развяжут парню язык. Может, чего интересного и выяснят.

— Опусти-ка нож, пацан, — холодно сказал я, показав соответствующий жест свободной рукой. — Опусти, пока я добрый. Может, живой останешься.

— Шурави, собака! — с отвращением произнес пацан.

— О, по-русски умеешь? Ну эт ты зря такой дерзкий.

— Я буду забирать твой голова! — Оскалился он, словно бешеный пес.

— Забиралка не отросла еще, — сказал я.

Я не надеялся, что пацан поймет моих слов. Впрочем, это меня слабо волновало. А он, к слову, скорее всего, и не понял. Потому что просто бросился на меня с ножом в руке.

Глава 22

Парень налетел. Руку с ножом он опустил низко, норовя вывести ее из поля моего зрения. Второй попытался схватить меня за ворот. Собственно говоря, я позволил ему это сделать.

Когда он попытался ударить метя острием в живот, я ловко заблокировал его руку, а потом дернул на себя, одновременно треснул парня в лицо лбом, да так, что с нас обоих слетели шапки. По инерции, тот чуть не всем весом налетел скулой на мою голову. Щелкнуло. Парень откинулся назад, заболтал головой, словно оглушенный телок.

Не теряя времени, я просто вырвал нож из его ослабших пальцев и отбросил сторону. Вцепившись в шелковый рукав кафтана, бросил душманенка через бедро. Тот хлопнулся о земляной пол, поднял вокруг пыль и замер без движения. Я тут же сел на него верхом, принялся скручивать руки за спиной. Ошарашенный ударом душман потерял сознание и не сопротивлялся.

Зажав штык-нож в зубах, я принялся шарить взглядом вокруг, искать, чем бы связать ему руки. Эх пригодились бы средства связывания, с которыми погранцы ходят в наряды, чтобы задерживать нарушителей. Да только в подсумке с ракетницей ничего такого такого не было.

Внезапно на глаза мне попался какой-то баул, что нес с собой погибший душман. Некий округлый предмет был закутан в шерстяное одеяло. Его нес погибший и, упав, уронил на землю.

Я быстро потянулся к одеялу, схватил и дернул к себе. Баул распутался, и оттуда выкатилась человеческая голова. На мгновение я замер, нахмурил брови.

«На кой они, черт побери, притащили с собой голову?» — Подумалось мне.

Размышлять не было времени. Я взял свой нож, зажал уголок одеяла в зубах и стал отрезать от него неровную полосу. Второй я держал обмякшие руки душманенка.

Когда я стал его вязать, душман пришел в себя. Он заворочился подо мной, потом принялся отплевываться пылью и песком. Потом ругаться по-нерусски.

Я крепче затянул узел на его запястьях, схватил нож и вцепился ему в волосы. Задрав голову, прижал лезвие к горлу.

— Ты по-нашему понимаешь? — зло прошипел я.

Тот гортанно буркнул каким-то словом. Должно быть ругательством. Тогда я прижал лезвие сильнее. Почувствовал, как теплая струйка крови из царапины на его горле поползла у меня по пальцу.

— Последний раз спрашиваю: ты по-русски понимаешь?

— Да, — выплюнул он.

— Ну и хорошо. Значит, слушай сюда: пойдешь со мной, понял? И без глупостей, ни то до утра ты не доживешь.

Парень вдруг снова беспокойно заворочался, стал что-то кричать. Потом сказал на ломаном русском:

— Убей! Потом я быть по правую руку Аллаха!

— Смелый, значит? — Сказал я, — помереть хочешь? Ну будь, тогда по-твоему.

Я медленно надавил ножом ему на горло, делая вид, что собираюсь вспороть душману шею.

Тот