Читать книгу - "Выплата - Яна Каляева"

— Думаешь, раз я богатенькая, то все у меня в шоколаде?

— Нет, не думаю. Вижу, что это не так. Что-то случилось? Тебе нужна помощь?

Дина обхватывает себя худенькими руками и неотрывно смотрит в темную воду:

— Чем тут поможешь… Знаешь, а ведь у папахена было четверо детей от трех разных женщин. Старшего убили в каких-то бандитских разборках, в девяностые еще. От второй жены родилось двое, мальчик и девочка. Упаковал их папахен по полной: Оксфорды, МБА, тусовки на международных форумах… Преемников готовил, хрюли. А потом у него терки с кем-то вышли по бизнесу… короче, брательник мой залетел в тюрячку, и там то ли отказался дать показания против отца, то ли, наоборот, согласился… мутная история, концов теперь не найдешь. В общем, повесился он в камере — как бы сам. Дочка тогда свалила в Америку первым рейсом, обложилась адвокатами и ордерами, запрещающими отцу к ней приближаться. Ему на все эти ордера плюнуть и растереть, но видеть его дочь отказывалась, что бы он ни предлагал. И когда первосортные дети у папахена закончились, он вспомнил про меня. Мне восемь тогда было. Мама — эскортница, она чтобы пенсию себе обеспечить, презервативы клиентам прокалывала. Вот с Рязанцевым ей и повезло, он тест ДНК запросил и чутка баблосов на мое воспитание подкидывал. А как понадобилась новая дочка, он меня у мамы купил.

— В смысле — купил?

— Ну а как, по-твоему, покупают? Бабла отсыпал. Много, наверное. Мама довольная такая была — отработала ее инвестиция на все сто. Разодела меня, как куклу, и отвезла в какое-то большое здание, в толпу народу. Я ничего тогда не понимала, боялась, жалась к маме… А это суд был, ее там родительских прав лишили. Ну она мне рукой помахала и ушла — красивая, счастливая… А я с тех пор с папахеном. Такие дела.

— Господи, жесть какая…

— Да не особо-то. Рязанцев, по ходу, побаивается меня тронуть лишний раз. Смотрит, как будто сквозь меня. Типа ссыт, что и я от него уйду. Да я бы ушла, только как-то все… я не знаю. Сестра из Америки написывает, зовет к себе, обещает помощь, хоть и не видела меня ни разу в жизни. А я чота как говно в проруби — ни туда ни сюда… Вот Кипр этот несчастный приныкала, сама не знаю, хрюли он мне сдался… Может, чтобы папахен признал наконец, что что-то у нас не так. А он только предлагает мне то купить, сё купить… не знает уже, чем откупиться. И присылает всех подряд… вон, даже тебя прислал. Ну ты хоть нормальный. Спасибо за концерт, круто было.

— Да не за что. Сам рад, что выбрался.

Мы просто стоим и смотрим на город. Машины в этот час ездят редко, над мостом тишина. Молчание не тягостное — расслабленное.

— Ты забыл, что должен уговаривать меня вернуть Кипр, — тихо напоминает Дина.

— Ничего я не должен. И ты не должна. Честно — я бы ничего не возвращал на твоем месте. Я бы, может, вовсе особняк этот чертов спалил. Потому что родители не имели права так с тобой поступать.

— Так что делать-то?

— Что делать? А поехали-ка пожрем, вот что будем делать. Жрать охота, сил нет.

Такой вот я простой, как валенок, мужлан. Дина оживляется:

— Точно, поехали жрать! В «Тройку» или в «Европейский»?

Хм, там дороговато… Не люблю выбрасывать деньги на тупые понты, а просить даму оплатить счет как-то неловко.

— Да чего ты в этих пафосных кабаках не видела? Давай покажу тебе настоящую ночную жизнь!

Мы едем в шаурмятню. Я выбрал самую приличную, почти ресторанного уровня стритфуд, но для Дины это все равно что потусить под мостом с бомжами возле бочки с горящим мусором. Потом мы посещаем круглосуточную наливайку, а после, ради разнообразия, бар поприличнее. Замерзли, да и о естественных потребностях подумать надо — тут есть такой сортир, от которого дочь олигарха не свалится в обморок. Мужчины, выгуливающие даму, склонны забывать о таких житейских мелочах, а без них какое может быть настроение…

Дина пьет только сок и воду — отлично, если бы она наклюкалась, мой план оказался бы под угрозой: похмельные люди не слишком склонны к альтруизму. Мы взахлеб болтаем о всякой ерунде, словно старые приятели; про Кипр и прочую нудятину больше не вспоминаем. Речь Дины становится вполне нормальной, литературной даже. Похоже, гопнический сленг был еще одним слоем защиты, которым она отгородилась от мира.

— Забавно, — говорит Дина. — Я ведь почти всю сознательную жизнь здесь провела, а с этой стороны города никогда не видела.

— Знаешь, есть фантастические книжки про разные пласты реальности и всякие там параллельные миры. Так вот, не только лишь все знают, что реальность и в самом деле многослойна, причем безо всякой магии и мистики. Миллионер, офисный планктон, работяга и бомж могут жить в одном городе — и при том в совершенно разных, вообще не пересекающихся слоях реальности.

— Это уж как водится. Деньги решают все…

— Может, не одни только деньги. Наверно, мусорщик, поэт и детектив тоже видят вещи совершенно по-разному. Живут, по существу, в разных мирах — хотя ходят по одним улицам. Я вот сегодня понял, что сто лет уже толком не смотрел на наш исторический центр. Видел его чуть ли не каждый день, но почти на него не смотрел… А ведь здесь так красиво.

— Да, красиво…

Занимается рассвет. Дина становится вялой, зевает в ладошку, да и я выдыхаюсь. Здесь сложный момент моего плана…

— Давай отвезу тебя домой, а утром снова заеду.

Дина сникает:

— Домой… ужасно не хочется, сегодня по крайней мере.

Понимаю ее. Мне тоже не хочется терять настрой, который я создавал весь вечер.

— Можно у меня в квартире поспать, там две комнаты. Только, чур, по-товарищески!

Дина хмыкает. Везу ее в свою старую квартиру, где не был больше месяца. По углам клочья